которые отменяли первое распоряжение. И так без конца. И нет сомнения, [что] распоряжения, передаваемые таким путем в присутствии всех служащих, попадали в руки врагов.
4). Огромный расход оружия по требованиям лиц, мандаты коих будет трудно проверить.
5). Учета оружия не было; расход велся Всероссийской коллегией по вооружению и, кроме того, по подписям тт. Весника, Чикколини, Боярского, Мустафина, Плотникова[262] и лишь иногда т. Павулана (последний подписывал очень осторожно и лишь в присутствии т. Аралова).
6). Прихода оружия и технических средств не было. Автор очерка, подсчитав суточный расход и сверив его с данными об имеющемся оружии, затребованными от Всероссийской коллегии по вооружению и ГАУ, пришел в ужас и в особом срочном докладе, поданном т. Троцкому, указал, что через месяц мы останемся без оружия. Во втором докладе (имеется в делах ОО ВЧК), подписанном автором очерка и т. Кузнецовым, было указано на недопустимый, исключительно преступный расход и расхищение интендантского, вещевого и прочего имущества.
7). Отсутствие производительного аппарата снабжения и наличие громоздкого, многочисленного, сложного расходного аппарата, чрезвычайно облегчающего бесконтрольное расхищение и распродажу имущества.
8). Огромное число красноармейцев-добровольцев на бумаге (страшный расход денег на «мертвые души») и фактическое отсутствие их в отрядах, что выяснилось при первом приказе о выступлении на фронт.
9). Отсутствие финансового контроля; безотчетные расходы крупных сумм, средств и имущества даже низшими служащими учреждений.
10). Отсутствие сведений о наших войсках и отрядах. Например, о 4-й армии, оперировавшей в районе Пугачевска (Николаевск) и ст. Урбах, первые точные сведения нам дал т. Карахан[263], приславший… французскую сводку на французском языке о «большевистских силах» на Востоке.
11). Наличие в Опероде «пайковых» и «подозрительных» служащих, причем некоторые, как Мустафин, всегда исчезали, когда надо было ездить на телеграф или дежурить после 4 часов дня, т. е. после окончания работ. Много хозяев и просто безответственных, отменяющих распоряжения даже т. Аралова и т. Троцкого – Чикколини, Боярский, Плотников и даже некий Цабичей, потом оказавшийся участником «муравьевской» авантюры[264]. Но т. Троцкий поставил на свое место Чикколини, у которого пропала после этого охота отменять распоряжение ответственных руководителей.
12). Не было командующих группами и отрядами на Чехословацком фронте. Тов. Аралов согласился с необходимостью изменить эти недостатки. Для устранения их было сделано нижеследующее:
1) Заявление военрук[а] Бонч-Бруевича было автором очерка опротестовано с указанием, что есть только один фронт, общий и обязательный для всех – борьба со всеми нападающими на Советскую Республику. Руководство операциями на Самарском, наиболее опасном направлении, было возложено на Мясникова[265] и Соллогуба[266], куда оба и выехали.
2) Оперод