и походов. Опять все не так получается, как самому хочется.
Муравьев часто становился с нужными ему людьми на равную ногу, но потом так же артистически ставил их на свое место.
«Дело есть дело, власть есть власть! Положение обязывает», – полагал он.
Назидательно поговорив с гольдом, он ушел спать. Завтра – трудный день, встреча с тяжелым и всегда преисполненным замыслов Невельским. По приказанию Муравьева пароход пошел вперед на Мариинский пост, а Невельского велено срочно вызвать нарочным из Де-Кастри, куда он уехал встретить шхуну «Восток». Геннадий Иванович будет поражен, он еще и не знает, что сплав прибыл благополучно, и, по своей привычке, верно, терзается в ожидании.
На рассвете Муравьев снова вышел. Сменялась вахта. Перед уходом с дежурства Удога все-таки сказал Муравьеву, что Гао Цзо лжец и обманщик.
– Что же ты прежде мне этого не говорил? – ответил генерал с удивленным видом.
Удога, не простившись с губернатором, сел в шлюпку с казаками и отправился отдыхать. На баркас заступила новая вахта.
Муравьев и прежде заметил недовольство гольда. Но что поделаешь! Из дипломатических соображений надо было именно так поступить. Умный китаец, и сказал отчетливо: «На этой русской земле!» Это надо поощрять. И все слышали! А что торгаш прохвост, так это ясно как день божий. «Первыми, – полагал Муравьев, – к новому часто примыкают не только недовольные, но и прохвосты. В Европе – тоже… И у нас есть личности – согласны на что угодно ради выгод. Так что меня этим не удивишь, и я не могу рассуждать, как туземец».
Тишина. Голубые зубцы далекого берега поднимались из-за плывущих по реке облаков. Река бледнела, облака поднимались и уходили в ясную синь неба. Муравьев с боевым видом прохаживался по палубе. «Пароход, наверное, еще вчера пришел в Мариинск», – думал он.
– Вельбот идет, – доложил адъютант, в то время как губернатор смотрел с кормы назад и думал, сколь далеко растянулся караван и где теперь отставшие суда. Впереди генеральского баркаса река светла. Дул свежий морской ветерок. Берега реки, казалось, отступили. Весь штаб в сборе. Генерал и офицеры столпились у правого борта. Навстречу мчался парус по светлой и широкой поверхности реки.
– Встречают! – заметил Казакевич.
– Невельской! – торжественно сказал Муравьев.
Как он поседел и постарел!
Через несколько минут Геннадий Иванович был на палубе генеральского баркаса. Муравьев крепко схватил его в свои объятия, и они трижды поцеловались.
– Радость-то какая!
– С благополучным прибытием, – отвечал растроганный Невельской.
Все с интересом смотрели на этого быстрого человека с необычайно острыми глазами. Сам губернатор и все офицеры серьезно торжественны, как у заутрени.
– Дорогой Геннадий Иванович, было время, когда я ждал вас в Аяне, – воскликнул губернатор, – а вы шли ко мне на «Байкале». Нынче мы переменились ролями. Вы ожидали меня целых три года! И вот я явился, о чем рапортую