не такие начищенные, как у Якова, и, повязав темно-зеленый галстук, вышел в переднюю.
– Готов я к твоей эскападе, – сказал Клюев, снимая с вешалки крылатку, и опасливо добавил: – А Жак где?
– Работает, – просто ответил Яков, самим тоном показывая, что обсуждать больше нечего. Затем вышел на крыльцо и открыл зонт.
– Придется пройтись, тут мостовую ремонтируют, я машину оставил чуть дальше по улице.
– Ничего, – засовывая голову под зонт, великодушно ответил Клюев. – В тесноте, да не в обиде.
Паровой мобиль, пыхтя и покачиваясь на рессорах, стоял шагах в пятидесяти выше по Николаевской. Окна запотели, ведь внутри было тепло – оставшийся присматривать за машиной Адам, как и полагалось, подбрасывал угля и следил за давлением. С такими машинами нужно было точно рассчитывать время – либо заходить в гости или по делам ненадолго, оставляя внутри водителя, чтоб не давал двигателю остыть, либо уж на полдня, и заранее подгадывать розжиг угля и нагрев котла. В связи с постепенным увеличением количества таких паромобилей не только среди богачей и высшего света, возникли даже понятия – «визит на топку», «визит на пол-топки» и «визит с разогревом».
– Жалко парнишку, – сказал Карл Поликарпович. – Эх, изобрел бы кто, чтобы не приходилось никому торчать внутри мобиля этого…
– Правду говоришь, Карл. Неудобно это, да и зазря человек простаивает, а мог бы в удобстве чай на кухне пить. А что… – протянул задумчиво Шварц. – Может, я и изобрету… Как думаешь, Императору понравится? Даст мне грамоту? – Уже шутливо продолжил ученый.
– Ну никакого пиетету в тебе нет, – пожурил его Карл Поликарпович. – Даст, конечно, куда он денется.
Мужчины забрались в паромобиль, где было так жарко, что они тут же скинули пальто.
– Все в порядке, Адам? – спросил Шварц.
– Да. – Как всегда сдержанно ответил помощник. – Едем к мистеру Кромби?
– Едем!
Мотор загудел, а весьма развеселившийся Яков, приобняв Клюева за плечи, затянул новомодный романс, нарочито трагично-дурашливо, но приятным по звучанию тенором:
– Как грустно, туманно кругом, тосклив, безотраден мой путь! А прошлое кажется сном, томит наболевшую грудь!
Карл Поликарпович подхватил басом:
– Ямщик, не гони лошадей! Мне некуда больше спешить…
Визит четвертый
Адам чуть приоткрыл боковое окошко во время поездки, и за стеклами стал проявляться пейзаж. Крупные валуны, покрытые, словно патиной, мхом; зубья скал и крутые склоны холмов. Карлу Поликарповичу нравились здешние места – чем-то напоминали Карелию, куда они с отцом часто ездили, когда он был ребенком, разве что елей и сосен было поменьше. И все же, ему не хватало родных просторов, простых, из средней России – с полями, березками и широкими реками… На столе у себя Клюев держал в рамке открытку из журнала «Природа», который выпускала Российская Академия Наук – поле с рожью, золотое, небо синее и тоненькая березка в дымке зеленой листвы. И часто любил