т слухи, будто бы в этом месте гибли люди, и пропадал скот. Говорят про клады каких-то разбойников, тайники бандитов, про итальянских аристократов-авантюристов, еще в ХV веке искавших какое-то чудовище, которое там вроде бы есть. И будто бы Советская Армия строила там то ли подземные склады, то ли что-то такое интересное, замаскированное под подземные склады. Из рукописи мы узнали, что там строили, и почему именно там.
Сам составитель записок потерял к ним всякий интерес, а из-за чего – он не сказал, и дал понять, что расспросы ему неприятны. Но был совершенно уверен, что описанное происходило в действительности. Причем он производит впечатление человека, скорее не склонного к фантазиям. А описанные события носят характер совершенно дикий и неправдоподобный. Мы и раньше понимали, что Кобяково городище непростое место, но такого даже представить себе не могли.
После небольшой редакции мы решили представить рукопись вниманию читателя.
Вместо предисловия
Когда наша творческая мысль еще не шла дальше плодово-ягодного вина с красивым языческим названием «Солнцедар», когда уверенности, что мы умнее начальства, было достаточно для ощущения духовной полноты, когда наши юные тела были настолько сильны, что могли вместить в себя всю душу, всё сознание, все чувства, Тамара Борисовна уже начинала ощущать, что с течением жизни тело становится меньше, душа и сознание перестают помещаться в нем. Конечно, большим упрощением будет сказать, что твой путь – это процесс перемещения души за границы тела и начинается он задолго до смерти. Большим упрощением, но какая-то правда в этом есть. Тело – дом, но однажды душа чувствует, что часть ее уже не внутри, а снаружи. Время проходит, тело начинает скукоживаться, места в нем становится меньше. Это, наверное, немного похоже на ощущение, что ноги не помещаются под одеялом. Вроде и не холодно и ничего страшного, но как-то неуютно. Мы не чувствовали ничего такого, для нас мир был безопасен, как будто видишь его в окне поезда. Самые сильные переживания – положительные. Например, если девушка не слишком отчаянно защищается, когда ты расстегиваешь на ней лифчик… А Тамара Борисовна уже почувствовала холод, который идет снаружи. Причем она тогда, на самом деле, тоже еще далеко была не старушка, слегка за тридцать. Но нам казалось, что это не мало, мы-то были совсем салаги.
Зачем-то она поехала в этот совхоз, хоть могла совсем спокойно остаться в Ростове. А могла сесть на поезд и утром очутиться на берегу Чёрного моря. Там полоса водорослей лежит вдоль берега, и воображение связывает запах йода с неярким солнцем, опускающимся за линию горизонта. Остаться одной, собраться с мыслями. Да, она уже прям видит, как остается на берегу со своими мыслями, на закате солнца. «Дэвушька, слюшь, приходы на дыскатэку. Я тэбэ хороши вино прынысу, да?» Мужчины.
Я, наверное, залезаю к ней в голову и сообщаю вещи, которые вообще-то не должен знать. Но теперь, после стольких лет, вспоминая тот день, я пробую представить себе, о чем она могла думать. Сами мужчины – не проблема, но с ними связана большая проблема. Из-за которой Тамара Борисовна и решила ехать сюда. И выглядела она не как человек, который попал туда, куда стремился. А, скорее, как сумевший избежать присутствия там, где ему не хотелось быть. Она выходила из автобуса, с сумкой в руках, оглядываясь с большим интересом. На площади перед общежитием.
Ну… площадь – это городское слово, какая у нас площадь, просто пустое пространство. Я вспоминаю, как она тогда выходила из автобуса. И у меня возникает мысль о Создателе. Просто что-то такое, как Тамара Борисовна, не могло образоваться в результате случайного стечения обстоятельств. Мысль о Создателе вообще-то редко мне в голову приходит. Я не сильно религиозен. Но наверное, он есть. И вряд ли он такой уж святоша. Нет, я, конечно, сразу ее заметил, трудно ее было не заметить, но подумал, что она старше меня и вообще это тема большого чувства, серьёзных отношений, совсем не то, чего мужчины ищут, вырвавшись из дома, – есть ли в их доме жена или нет – не важно. И есть ли вообще дом, тоже не важно.
Проблема, тут я продолжаю влезать ей в голову, наверное, возникала на том этапе, когда оказывалось, что кто-то очень сильно увлечён и так далее, а сама Тамара Борисовна клянет себя за сделанную очередную глупость и надо очень медленно, очень осторожно, чтобы не причинить ненужной боли, или причинить ее как можно меньше… Ну, вы понимаете. Ближайшая подруга считала ее слишком переборчивой, говорила, что с таким подходом она когда-нибудь останется одна. Но лучшая подруга оказалась не права буквально во всем. Во-первых, Тамара Борисовна совсем не была переборчивой, напротив – очень впечатлительная, склонная преуменьшать замеченные недостатки. Но она не искала идеального мужчину, как думала в своей наивности лучшая подруга. А Тамара Борисовна искала своего мужчину. Это совершенно разные вещи. И ее решение поехать в совхоз, было реакцией на впервые возникшую мысль, что этого мужчину она никогда не найдет.
Прошло много-много лет. Я пишу, используя слова, которые даже в голову бы мне не пришли тогда, летом 1981 года. Жарким, полным слепящего веселого солнечного света, когда казалось, что мир застыл, что больше никогда никаких перемен не наступит. Кто-то хотел этих перемен, кто-то не хотел. Но это было