Толян подождет.
Представился я довольно по-идиотски, что не имеет никакого значения. Сказал, что наш хутор – удивительное место, и удивляться она начнет прямо сейчас. И она поняла меня, хотя я ничего такого не говорил. В этот момент я еще был совершенно трезвый, потому что Толян, хотя и ждал меня, но еще не дождался. Я сказал, что покажу настоящих маленьких вампирчиков. Это заинтересовало ее. Умная подруга с нами не пошла, хотя вампирчики заинтересовали и ее тоже. Но она осталась присмотреть за Таниным рюкзаком.
Мы поднялись по железной лестнице на чердак общежития. Лестницу эту зачем-то, наверное, чтоб не портить ею фасад здания, поставили со стороны реки. На площадке перед входом в общежитие, уже начинался торжественный митинг, оттуда нас не было видно. На двери, ведущей на чердак, висел замок, но одну из петель можно было просто пальцами вытащить из стены, что я и сделал. Когда мы вошли, я через щель вернул петлю обратно в стену, так что снаружи дверь снова выглядела запертой. Таня смотрела, как я изнутри запираю дверь снаружи, и улыбалась той самой улыбкой, от которой сразу стало неважно, что Толян ждет.
Мы подошли к окну. Там было немного больше света, очень сильно запыленное стекло давно треснуло, от него откололся кусок. Прямо под нами на площадке студенты выстроились в шеренгу и «командир отряда», так называлась эта должность, стал произносить речь. Тогда мы не удивлялись, что люди, приехавшие собирать огурцы, называются по-военному отрядом, как будто огурцы – это враги какие-то. В тысяча девятьсот восемьдесят первом году у нас всё называлось «отрядом».
Таня осматривалась в поисках маленьких вампирчиков, но всё равно вздрогнула, увидев сколько их висит вниз головками под потолком. Летучие мыши очень странные, особенно для городского человека. Конечно, на самом деле они не пьют кровь, насколько я знаю, наши, по крайней мере. Но выглядят как-то, как не совсем живые. И человеку всё равно делается не по себе. Она вздрогнула и повернулась ко мне, как будто искала моей защиты. Это окончательно добило меня. Мы даже не успели толком поцеловаться. Начало нашей близости как раз совпало с началом речи командира отряда.
– Товаъищи студенты и пъеподаватели Гостовского госудаъственного унивеъситета. Мы пъиехали сюда, чтобы своим тъудом помочь аботникам села. Они снабжают нас пъодовольствием, как то – помидоъами, зеъном, пъадуктами животноводства, а также овощами и фъуктами. В том числе каътошкой и огуъцами.
Девушка вцепилась в меня, чтобы не упасть, летучие мыши зашевелились, даже раздалось тихое попискивание. Это вообще свело с ума и меня, и вроде бы ее тоже. Я никогда не думал, что присутствие летучих мышей может иметь какое-то значение. Оказывается, может и очень большое.
– И мы, – продолжал командир отряда, – оказывая сельским тъуженикам помощь в их благоъодном деле, выполняем в некотоъом ъоде свой гъажданский долг. Как говоъится, любишь кататься, люби и саночки возить.
Мы слышали каждое слово, незримо присутствовали на этом импровизированном митинге, хотя командир отряда и не видел нас.