вас ссылается? – удивилась Иевлева.
– А он догадывается, что я ему не всё говорю! – признался участковый. – Так он же, извините, партийный человек. Ему обязательно надо тумана напустить, иначе он спать не будет. Если ему фельдшер сказал, он на кого хотите укажет, только не на фельдшера. Ему моя Нинка нажаловалась, что меня с вами видели. Вот он на меня и указал, чтоб про фельдшера не говорить. А то ж это смех один – взрослый мужик из-за комариного укуса к фельдшеру идет…
– А зачем вы заявились вчера в медпункт? – продолжала Иевлева.
– Потому что я за вас боюсь, – оправдывался участковый. – Я везде за вами хожу, потому что мне страшно. Я не знаю, что он может сделать, я такого не видел никогда.
– Но вы же понимаете, кто он. Неужели вам не страшно за себя?
– А что он мне сделает? – расхрабрился участковый.
– Да ладно вам! Если его разозлить, всё что угодно может сделать.
– Ну страшно, конечно, – признался участковый, – но за вас страшнее!
– Не ходите за нами! – попросила Иевлева. – Ночь – это его время! Не ходите за нами ночью. Пожалуйста, я вас очень прошу.
Иевлева замолчала на секунду и, внимательно всмотревшись в его лицо, вдруг спросила:
– Что такое, вам плохо?
– Плохо! Выходите за меня замуж, Тамара Борисовна! – участковый как будто приводил последний решающий довод, который если не принять, то всё пропало.
Возникла пауза. Иевлева слегка онемела. Наконец, придя в себя, она проговорила:
– А как же ваша жена?
– Я разведусь, – решительно ответил участковый.
– А дети?
– Дети поймут. Вырастут и всё поймут.
– Мы слишком разные люди, – медленно проговорила Иевлева вслух. А мысленно она при этом повторяла слово «идиотка», имея в виду, естественно, саму себя.
– Мы слишком разные люди. Что я буду делать здесь? Или что вы будете делать в городе?
– В милицию пойду работать! – заявил участковый.
– Милый, выбрось это из головы раз и навсегда. В смысле – не милицию, а наше замужество. Иевлева поддалась какому-то, непонятному ей самой порыву, она чувствовала, как сильно его влечет к ней, от этого она тоже чувствовала к нему нежность.
– А как же тогда в прошлый раз? – глухо спросил он.
– Ну пусть наша дружба будет иногда с эротическим оттенком! – улыбнулась Иевлева. – Но только днем! Хорошо?
– Не знаю.
– У меня просьба, – окончательно перешла на «ты» Иевлева, – можно от тебя позвонить в город?
– Да, сейчас соединят, – он не мог, хоть и старался, скрыть, как ему приятно это «ты». Как необыкновенно, как дорого… значит, их что-то связывает всё-таки, значит, это не было сумасшедшей причудой… надо и ей тоже говорить на ты… что бы такого ей сказать…
– Возьми стул, – сказал участковый, показывая на этот самый стул и место возле стола с телефоном.
Набрал номер и служебным голосом сказал:
– Соедините с Ростовом… – и повернувшись к Иевлевой, спросил: – Какой там номер?
– 47-77-32, – сказала