ец золото расплавилось. Над тиглем с желто-красной жидкостью образовался ореол какого-то особенно яростного света. Доктор взял щипцы, крепко обхватил ими тигель и осторожно понес его к верстаку, на котором стояла формочка. Остановив движение тигля точно над формой, доктор пошевелил лохматыми старческими бровями и принялся медленно наливать в нее расплав. В этот момент ошеломляюще громко стукнула входная дверь, кто-то ворвался в башню и издал неразборчивое восклицание. Руки доктора дрогнули, расплав выплеснулся прямо на верстак, и по краям драгоценной лужицы заплясали язычки огня.
– Демоны вам на шею! – в сердцах воскликнул доктор и бросился к кадушке с водой. Он начал выливать ковш за ковшом на верстак. Весь нижний этаж башни заволокло паром. Даже доктор Хтоний, который знал его, как свои пять пальцев, стал на пути к кадушке натыкаться на стулья и стопки книг, в беспорядке брошенные на полу. Сквозь шипение испаряющейся воды слышались его глухие ругательства.
Через минуту доктор перестал поливать верстак, нашел на ощупь стену, нашарил на ней створки окна и широко распахнул их. Вскоре видимость в башне стала восстанавливаться, из окна потянуло вечерней свежестью.
Доктор Хтоний бросил в сторону входной двери раздраженный взгляд и увидел, что на пороге с виноватым видом застыла взъерошенная девочка в сером плаще с откинутым капюшоном. Из-за ее плеча виднелась рукоятка меча, носимого на спине. Абсолютно голубые волосы, постриженные коротко – выше плеч, были в полном беспорядке. На лице гостьи виднелись пятна копоти и горели широко расставленные светлые глаза.
– Шимма! – воскликнул доктор – Какого дьявола ты врываешься, как смерч, когда я работаю?
– Побежали, доктор! Простите доктор! – затараторила девочка, – Там какие-то, в капюшонах, наделали дел! Двое или трое… печку своротили! И один странный еще – они ему руки крутить, а я их супом облила, а они орать! А я бежать! Пойдемте, доктор, скорей!
Шимма выскочила в дверь. Доктор Хтоний фыркнул, бросился к верстаку, убедился, что он не загорелся, схватил из большой ступки внушительный медный пестик и выбежал во двор, где девочка с голубыми волосами нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Они быстро миновали калитку и трусцой побежали вниз по улице. Доктор на ходу отчитывал Шимму:
– Это был идеальный электрум! Ровно половина золота и половина серебра. Ты знать не знаешь, маленькое чудовище, чего мне стоили только одни замеры плотности! Чтоб ты понимала, плотность с необходимой точностью можно измерить только в дистиллированной воде! А тут на двести лиг вокруг ее достать нельзя… Кто делал дистиллят? Доктор делал дистиллят! Четыре перегонки… Потом вытеснения в ванночке, замеры, мытье, опять перегонка! Кому я это вообще говорю…
Доктора начала мучить одышка, и он замолчал. Теперь слышался только топот четырех ног, сопение Шиммы и сиплое дыхание старика. Вскоре они приблизились к ограде дряхлого дома с темными окнами.
– Вон! Вон! – крикнула девочка, указывая на какую-то бесформенную кучу на дворе, бок которой озарялся рассыпанными по земле, мерцающими углями, – Лежит! Убили!
Доктор остановился, прикинул расстояние, оставшееся до калитки, насупил брови и полез во двор прямо через изгородь. Девочка легко перелетела через нее и побежала куда-то во тьму, минуя кучу.
Когда Хтоний добрался до светлого пятна, образованного отблесками углей, из темноты появилась пятящаяся Шимма, которая кого-то волокла по земле за ноги. Задыхаясь, она быстро говорила:
– Вот этот, вот он – это его они!
– Оставь! – приказал доктор. Девочка опустила на землю ноги, принадлежавшие молодому полному парню, бессильно откинувшему голову назад, и осталась стоять рядом. Доктор бросил на траву пестик, который крепко сжимал в руке всю дорогу к дому Шиммы, и присел на корточки рядом с телом. Пальцы старика прикоснулись к шее убитого, затем к вискам. Хтоний расстегнул ворот его куртки странного покроя, а затем надолго склонился к открытой груди.
– Живой. Дышит, – сказал он с сомнением в голосе через некоторое время. Но внимательно осмотрев голову парня, и пощупав в нескольких местах его череп, уже вполне буднично заметил:
– Получил по голове, но кость цела. Без сознания. Шишка серьезная, но не смертельная… и ссадина. Шимма, есть у тебя в доме что-нибудь холодное?
Девочка вихрем унеслась в сторону темного строения. Вернулась она скоро, неся в руках глиняный кувшин.
– Вот, из погреба – холодный. Правда, в нем сметана.
– Пойдет, – заявил Хтоний, взял кувшин, сел на землю рядом с головой раненого и пристроил к ней – чуть выше левого уха – прохладный бок посудины.
– Разведи, что ли, костерок. А то не видно ничего, и луны сегодня не будет.
Девочка снова ушла. Вернулась с небольшой лопатой, которой собрала все еще тлевшие неподалеку угли. Затем притащила откуда-то веточек, щепок и четыре полена. Через несколько минут в трех шагах от доктора и раненого парня возник веселый огонек.
Старик сел поближе к костру.
– Будем ждать, пока очнется, – махнул он рукой в сторону лежащего на траве