услышал тележный скрип и вышел встречать гостей. Поговорили, повздыхали, покурили и пошли в избу. Разделись, решили помочь Роману поплотничать в сенях, наган повесили на костыль в избе. Поработали часик и сели перекурить, услышали разговор на улице. Сафрон выглянул из-за косяка и разглядел двоих верховых, по разговору понял, что это разведка белых. Он метнулся к брату, толкнул его в нежилую комнату, а сам бросился в избу к оружию. Быстро спрятал гранату и патроны в железную печку, а наган, висевший на костыле, завесил полотенцем. Было ли это трусостью и почему они не воспользовались оружием и внезапностью не понятно, одно ясно наверняка – это была их роковая ошибка. Я думаю это трусость и неимение навыка. Сафрон метнулся к нагану, дернул за ручку двери, но не успел. Грянул выстрел, в спину толкнуло, обожгло. Смертельно раненый Сафрон вышел на крыльцо, где и рухнул замертво. Роман, услышав выстрел, побежал в сторону леса, где поджидал Галкин. Оба белогвардейца кинулись за ним. В это время Севостьян покинул убежище и тоже побежал к лесу. Романа поймали и колотили прикладами до смерти, свернули цигарки, покурили, запалили избу и тела бросили в огонь.
Белые и Красные, а ведь это один народ. Это наша история и боль, которая прошла через всю нашу жизнь.
В 1942 г. я вернулся из госпиталя и, когда немного поправился, женился на дочери Сафрона – Ларисе. После женитьбы мы с Ларисой уехали жить на север в Дудинку. Мать ее, моя теща, Агафья Панкратьевна к тому времени жила в Решетах, вышла замуж за Желанника и имела от него дочь и сыновей Леонида, Николая и младшего Виктора. Она рассказывала, что труп Сафрона белые привезли в деревню и повесили вместе с Сенчинком для устрашения.
Дочь – Зинаида работала в Кучерово медсестрой, я ходил к ней на перевязки. Леонида призвали в армию, вскоре пришла похоронка. Николай выучился на помощника машиниста и работал на ж/д в Иланске.
В конце августа 1919 г. матери сообщили, что полк, где служил Филипп, переводят на запад, добивать Врангеля. Мне в то время было 5 лет. Мать всю ночь пекла пироги, а на утро мы отправились на станцию, где на запасном пути стоял эшелон. Мне все тогда было в диковинку, я в первый раз увидел поезд и своего брата. При встрече радости было много. Брат поднял меня на руки. Родители желали ему скорее вернуться и быть невредимым, обнимали его.
После взятия Крыма брат служил в Симферополе, командовал взводом или ротой. Там он познакомился с Феней Коваленко. Она была очень красивая, и обучена грамоте. В 1921 г. они приехали к нам погостить. Меня Феня Георгиевна обучала грамоте, Филипп помогал по хозяйству. Мы вместе пережили голодный год, в течение которого я и мать переболели сыпным тифом. В 1922 г. брат с подругой уехал в Крым, где у них родился сын Коля.
Весной, с появлением проталин, мы начинали играть в городки, а когда подсыхало, то и в лапту. Биты, мячи и городки делали своими руками. Ходили в лес собирали