принесла нам счет. Он взял его посмотрел и произнес с невинной улыбкой:
– С тебя сто пятьдесят рублей.
И вот я снова не красивая женщина, а всего лишь бесполая коллега. Сглотнула свое разочарование. И в самом деле, почему он должен за меня платить? Мы ведь едва знакомы, и он не демонстрировал своих намерений приударить за мной.
– До завтра! – бодро крикнул он мне на прощание, и мы разошлись по своим редакциям. Весь остаток дня я беспричинно улыбалась. Желания сбываются! Сбываются! Захотела влюбиться, и на тебе – влюбилась! И надо же – завтра я снова его увижу! Весна! Счастье!
Царствие небесное. Сектор досудебного ожидания.
Они вышли из лифта на пляже возле Алешиного дома. Над океаном горел закат.
– Вы хотите побыть один или нам лучше остаться? – спросил Борис.
– Останьтесь, – ответил Алеша.
Мысль о том, что сейчас ему придется остаться одному, показалось невыносимой. С другой стороны, так о многом нужно подумать. У него перед глазами стоит видение: Алина сидит в снегу возле заброшенной могилы, смотрит ему прямо в глаза и говорит о своей любви к нему. Потом, как в каком-нибудь слайд-шоу, картинка меняется, и вот Алеша уже видит то себя, лежащего в гробу, то мать, проходящую прямо сквозь его новое тело. Безумие! Как избавиться от этих картин? Он смотрит на океан. Он видит алое небо, видит, как оранжевое солнце тонет в багряной воде. Величественное зрелище. Прочь земные призраки прошлой жизни! Сейчас он здесь, в месте, похожем на рай. Алеша медленно идет к дому. Любочка и Борис бредут за ним. Они поднимаются на террасу, устало садятся в кресла.
– Мальчики, вы кушать хотите? – спрашивает Любочка, и, не дожидаясь ответа, удаляется на кухню. Алеша заметил, что в глазах ее сверкнули слезы.
Мужчины молчат. Борис смотрит на волны. Хорошие волны. Сейчас бы встать на доску и… Но ему это запрещено в Царствии небесном. Он должен бороться со своей склонностью к неоправданному риску. Это постановление суда. Его, разумеется, можно нарушить, но тогда Бориса уволят с работы и переведут в сектор искупления. Может быть, в этом и нет ничего страшного – и там люди как-то живут, но тогда его возвращение на землю отсрочится на неопределенное время, возможно, на несколько столетий. А ему так хочется заново родиться. И уж там-то в земной жизни он снова встанет на доску и полетит на волне. Там ему никто запретить не сможет. Это такая мечта.
Борис знает, что она никогда не станет реальностью. Потому что, когда он заново родится, не будет ничего помнить ни о своей прошлой земной жизни, ни о своем пребывании в мире ином. И неизвестно, кем он там родится: женщиной или мужчиной. Белым, черным, желтым, красным. Здоровым или калекой. В какой стране: процветающей или нищей. Все зависит от того, как он будет вести себя здесь. Борису кажется, что галстук душит его. Он сдирает с шеи галстук, снимает пиджак, рубашку, брюки, бежит к воде – купаться ему не запрещено. Тормозит у кромки прибоя – купаться разрешено, если высота волн не превышает одного метра. Эти волны выше. Значит – нельзя. Заходит в море по щиколотку – это не считается купанием.