базы неподготовленными людьми? Кто еще может погибнуть, не выдержав интоксикации или в результате несчастного случая? Температура воздуха постоянно падает, вы уверены, что сразу заведете технику, если она простоит сутки на морозе? Сколько энергии мы сожжем, если не глушить ее вообще? На все это могут уйти часы, и в итоге мы имеем все шансы все равно пойти на передозировку! В «Подземстрое» есть биорегенераторы, и чем раньше мы туда попадем, тем больше у нас шансов! Начинайте раскапывать вход и обеспечьте непрерывную работу в эфире! Внешнего оборудования у «Подземстроя» не осталось, но на небольшом расстоянии их средства связи должны нас услышать, там оборудование мощнее, чем в Росрезерве! Как только мы установим с ними связь, они подготовят медицинский отсек к нашему приему!
Спорить никто не стал. Не пережить очередную интоксикацию боялись все, в том числе инженеры, и усеянные мертвецами склоны лучше любых приказов побуждали людей к действию. На раскопки бросили всю имеющуюся технику, к моменту принятия антирада было прорыто несколько метров тоннеля, и назначенные на радиообмен спецназовцы непрерывно вызывали «Подземстрой» в эфире. Капитан Миронов пытался докладывать подробности разработанного его командой плана раскопок, что рыть вертикальный котлован в условиях постоянных ураганов небезопасно, кроме того, его быстро засыплет ветрами, поэтому тоннель будет представлять собой ров каньонного типа, проведенный к предполагаемому месту входа и углубляемый послойно, и так далее. Вдаваться в технические тонкости Брилёв не стал, предоставив инженерам свободу действий. Пусть делают что угодно, лишь бы он попал в «Подземстрой». После того как они откопали вход в Росрезерв, все убедились, что в этом нет ничего невозможного, тем более теперь в их распоряжении имеется современная техника, а глубина завалов здесь не может превышать десяти метров по их же собственным расчетам. Главное, что полковнику хватило людей, обученных работе с этой техникой.
Но все вышло не так, как рассчитывалось. Отряд вел раскопки более трех часов, углубляя ров все сильней, но вход в «Подземстрой» обнаружить не удавалось. К восемнадцати часам глубина рва в расчетной точке составила четыре метра, длина более пятидесяти, извлекаемый грунт изобиловал обугленными обломками деревьев, расколотыми оплавленными валунами и излучал не меньше, чем сыплющийся с неба черный снег. Из-за сильной ионизации атмосферы передатчик «Подземстроя», с трудом пробивающийся через помехи и толщу грунта, услышали не сразу. Несколько визгливый и сильно взбудораженный женский голос вызывал спасателей на поверхности и просил о помощи.
– Спасательная команда! Вы нас слышите? – Судя по голосу, женщине было под пятьдесят, но сдерживать эмоции ей не удавалось, и ее фразы получались слишком быстрыми, и сквозь шипение эфира становились понятными не сразу. – Это «Подземстрой»! Мы слышим ваши переговоры! Ответьте! Спасательная команда на поверхности! Ответьте «Подземстрою»! Нам