алкоголь не употребляет. Точнее, раньше не употреблял…
Как и говорил Гильгоф, изменения организма на внешности не сказались, человек как человек. Но почему тогда сам Коленька предпочитает сидеть взаперти, а охрана относится к нему с заметной предубежденностью?
– Явился посмотреть на невиданную зверюшку? – Крылов поставил на стол бутылки с пивом и внимательно уставился на меня. – Веня думает, что я ничего не понимаю в происходящем, результаты исследований мне не показывают. Но я же не полный дурак, могу разобраться что к чему! Обидно…
– На обиженных воду возят, – легкомысленно отозвался я. – С виду ты вполне… гм… адекватен.
– В гробу я видел такую адекватность, – вздохнул Коленька. – Истыкали всего иголками, пробы крови берут каждый день по два раза, обычные сотрудники едва только не шарахаются в сторону, меня завидев. Как от прокаженного. А я в отместку устраиваю им шоу со спецэффектами!
– То есть?
– То и есть… Гляди.
Крылов взял со столика нож, покрутил за рукоять и запросто воткнул лезвие в левую ладонь, прошив ее насквозь. На пол упали тяжелые капли темно-красной крови.
– Совсем спятил?!
Нож был аккуратно возвращен на место, а сквозная рана начала затягиваться у меня на глазах.
– Мгновенная регенерация, – пояснил Русланыч, словно это и без его комментариев не было очевидно. – Хочешь, могу устроить харакири, результат будет аналогичный. Больно, конечно, но терпимо…
– Нет уж, благодарю покорно! Это так ты «чудишь»?
– Не только. В репертуаре есть фокусы и посерьезнее. Двойное зрение, например. Оказывается, я способен видеть в инфракрасном диапазоне, но надо настраиваться… Не могу объяснить, как это получается. Резко чувствую настроение людей, идут цветные пятна перед глазами, можно точно определить интерес, неприязнь или страх. Самая настоящая эмпатия!
– Ну а я как к тебе отношусь? Сможешь понять?
– Золотисто-желтый… Скорее заинтересованность, но без опасений. Спасибо. Большинство людей просто меня боятся, даже лечащие врачи. Крыша едет… Гильгоф уверяет, что это временное явление, последствия перенесенной инфекции, но я знаю, что останусь таким надолго, если не навсегда. Шестое чувство. Блин, теперь и застрелиться нормально не получится, все равно регенерирую!
– Неужто пробовал? – Я усмехнулся.
– Стреляться? Пока нет. Просто надоело всё. Сижу тут как в тюрьме. Единственное развлечение – пугать коллег до мокрых штанов. Рожи у них после очередной забавы самые дурацкие. Позавчера повесился в главном коридоре на оптоволоконном кабеле. Шум, гам, истерики, а я вишу и за всем этим наблюдаю. Смешно…
– Вовсе не смешно. Можешь прекращать испытывать терпение Гильгофа, он тоже не двужильный. Хочешь обрадую? Заточение кончилось. Через несколько дней мы летим обратно на Гермес.
– Мы – это кто?
– Вся ваша компания, я и четырнадцать хмурых дядек, ничего не понимающих в высоких научных материях, зато способных решить любые проблемы более нехитрыми методами.
Крылов