Но мы вместе сотрем его в порошок… Мы же вместе?
– Вместе. – Захар просто не мог ответить иначе.
Его закрутило, понесло. Жанна вдруг оказалась на столе, слабеющими пальцами нажала на кнопку интеркома.
– Меня нет, запри дверь…
Это было все, что она успела сказать секретарше перед тем, как остаться без юбки.
Захар должен был остановиться – ради Зойки, ради дружбы, на которой стояла их окропленная жертвенной кровью система, но страсть оказалась сильнее разума. Это не стало для него неожиданностью. Он же знал, на что шел…
Шулика замели за пьяную драку. Набухался, полез во двор к соседу выяснять отношения, приехал наряд. Сосед заявление подавать отказался, но Шулик до сих пор в кутузке. Не выпускают его, не хотят. Дорофей мог бы его выкупить, но Хруст запретил ему это делать.
Хруст велел устроить демонстрацию силы. И Дорофей привел к ментовке всех своих бойцов. Их уже полдюжины, и большая часть – пропитые рожи. Но держатся они все гордо. Как же, весь поселок под ними; все, кто должен, платят им дань. А заводских «быков» кто отоварил? Были тут недавно, подъехали крутые все, думали одной левой пацанов раскидать…
Честно говоря, Дорофей струхнул. Но бойцы Хруста не подвели. Они ударили со спины, заварилось такое месиво… Но в поселке подробностей не знают. В поселке уверены, что это Дорофей одержал свою очередную победу – в борьбе за светлое будущее невинно обесчещенной Любы.
А демонстрация силы нужна. Заводское начальство гонит на Дорофея, натравливает на него ментов. И если сейчас его с пацанами не повяжут, значит, менты реально их боятся. И не важно, что без Хруста здесь не обошлось. Главное – результат. Который уже выходит на крыльцо.
Шулик выходил из участка, довольный как слон.
– Братан! – Боров рванул к нему, раскинув руки.
Волосы у него немытые, нечесаные, глаза отечные, морда небритая, клетчатая рубаха сто лет нестиранная, а запашок – даже бомж позавидовать может. Если бы не это, он бы, возможно, мог сойти за крутого гангстера, встречающего своего друга-мафиози после долгой отсидки.
С Шуликом побратались все. И только Дорофей не спешил подходить к нему. Не нравился ему Шулик. И немытый Боров не произвел на него впечатления.
– Братуха! – Шулик сам подошел к нему, одну руку протянул для пожатия, другую отвел в сторону для того, чтобы обнять Дорофея.
Но нарвался на кулак. Дорофей со всей силы рубанул его в челюсть, и Шулик рухнул как подкошенный.
– Ты почему вчера нажрался? – Он спрашивал у Шулика, а смотрел на Борова, который вчера также надрался до свинячьего визга.
– А что, нельзя? – поднимаясь, буркнул Шулик.
– А что, можно?! – взвыл Дорофей. – Я же ясно сказал: нельзя! Чем ты слушал? Этим?
Он ударил Шулика кулаком в ухо – с размаха, плашмя. А когда он упал, дал пендаля.
– Или этим?
– Ну, не буду больше! – простонал Шулик.
– А ты будешь? – Дорофей резко надвинулся на Борова.
– Да нет, – опасливо покосился тот.
– А ты?
– Нет! – Частик пугливо отпрыгнул от Дорофея.
На очереди