больше здесь не появлялась!..
– Все равно, тихо.
Федор обнял девушку за плечи, потянул в сторожку, и она покорно пошла за ним.
Строжка маленькая, но из двух комнатушек – одна остекленная, со столом и телевизором, в другой кушетка и холодильник. Федор завел девушку в спальное помещение, усадил на кушетку.
– Кто уволил? – спросил он.
– Мажор!.. Сказал, что я его обманула!.. А у меня только Генка был… – Люба на секунду задумалась. – И Славка… Ну, и с Гришкой немного… И не совсем…
– Что, значит – не совсем?
– Отстань! – Люба закрыло лицо руками и боком завалилась на кушетку.
– Идиот он, этот твой мажор!.. Сейчас девственницу только в младших классах можно найти.
– Я в старших классах была! – заревела Люба.
– Мне, например, все равно… – Его рука вдруг оказалась под подолом ее сарафана.
– Что ты делаешь? – Люба вдруг перестала плакать.
– Попка у тебя прохладная… Это из-за слез. Это же влага. А когда влага испаряется, температура понижается. Ты больше не плачь, а то совсем остынешь, тогда все…
– Я не плачу, – встревожилась Люба.
Федор переместил руку с одного полузадия на другое.
– Ну вот, здесь уже теплей…
– Это рука у тебя теплая.
– Ну, кто-то же должен тебя согреть… И счет округлить…
– Какой счет?
– Ну, кто там у тебя был? Генка, Славка и Гришкина половинка… Возьмешь мою половинку, и будет «три»…
– Какую половинку?
– С мажором по полной было? – изнывая от нетерпения, спросил Федор.
– Он как набросился на меня… А утром сказал, что я его обманула…
Люба вздохнула. Она уже поняла, что его мало интересует ее история о матросилах и бросилах. Он сам собирался задать ей жару, а она уже настраивалась на утешение. И на новое увлечение.
Но Федор на серьезные отношения не настраивался. Не готов он к этому. Но мажора он осудит. И пожалуется на него начальству. Хотя бы потому, что задача у него такая – следить и сообщать о каждом шаге московского фрукта.
Глава 2
Гравийный щебень – товар хороший, но громоздкий, ладошками его не вычерпаешь, не вывезешь. Тут экскаватор нужен, самосвалы. Все это у Гаркуши есть. Только вот совести ему не хватает. Ничего, Дорофей добавит.
Подлеца взяли по всем правилам разбойничьей науки. Свалили дерево поперек дороги и, когда Гаркуша вышел из кабины, окружили его.
– Ну вот и приехал! – оскалился Дорофей, вынимая нож из сапога.
Дорога узкая, лес глухой – лучшего места, чтобы убить, и не придумаешь. А убить Дорофей мог. И Боров с Шуликом останавливать его не будут. А Боров еще и пальнуть мог из своего обреза. Все это Гаркуша прекрасно понимал, поэтому его затрясло от страха.
– Помнишь Косого? Помнишь, как ментам его сдал?
– Я не сдавал!.. Менты сами! – брызнул слюной Гаркуша.
Дорофей презрительно усмехнулся. За сорок лет мужику, все лицо в морщинах, совсем уже взрослый, а ведет себя как сопливый юнец. И страшно ему, и врет не