.

ано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Геннадий Болтунов родился в селе Оредеж Ленинградской области. Вырос в Орле. Занимается переподготовкой руководителей и специалистов в сфере экологической безопасности. Член Российского союза писателей. Имеет книжку стихов «Слепящая мгла», вышедшую в 1997 году, и созданные в интеллектуальной издательской системе Ridero книжки: «А это забавно – к себе присмотреться», «В детство можно возвратиться», «Ищешь одно, а находишь другое», А также стихи для детей «Догонялки в небесах».

      I. Плача и смеясь

      Агасфер

      Он каждые сто лет себя моложе

      и в памяти хранит одно и то же, —

      что было с ним столетия назад.

      А там таится ад, бессмертья ад.

      Про привычку

      Переходит легко в привычку

      многократное повторение.

      Может инок, зажегший спичку,

      пребывает в икон озарении,

      когда спичек в запасе много?

      Я не знаю.

      Спроси у Бога.

      Нужен был друг

      Для науки Христа страдания

      тема вечная, тема давняя.

      Потому и умы в распыл:

      а реален ли облик был?

      На себя суть страданий примеривая,

      как примеривают пальто,

      вновь выносят вердикт, не верим, мол:

      мук не выдержать ни за что.

      Были б правы, когда бы муки

      претерпел боже ради науки,

      а не ради спасения всех,

      в том числе, в ком животен смех.

      Ведь в былинах словечко «живот»,

      не в том смысле у нас живёт.

      Верь, ни верь, до Христа явления

      доля грешных людей – страдать,

      только не было Воскресения

      и не знали, что можно ждать.

      Всё же истину подытожим,

      пусть не так уж она и проста.

      Безупречный Господь наш, боже

      был всегда, то есть прежде Христа.

      Только, чтобы творилось чудо,

      и чтоб подвигом стало – страдать,

      нужен был друг Христу – Иуда,

      ну, допустим, как тёще зять…

      Торопкое время

      Может быть, время настало торопкое,

      или в раю не хватает Мессий —

      уходят друзья, словно по лесу, тропками,

      чаще не в чащи, в небесную синь.

      Я их зову. Они перекликаются

      между собою, не слыша меня.

      Только их строками небо сверкает всё,

      будто зарницами в стылости дня.

      Тайна крещения

      Пусть не в глухом,

      но всё-таки селе,

      крещён был я, тайком,

      чтобы не знали,

      родители и партии райком,

      когда в купель младенца окунали.

      Поп слово дал – не выдавать секрета, —

      родителям партийным ни к чему

      знать то, что осенён был

      Божьим светом

      их первенец и благостно ему.

      Бабуля, чтобы тайну уберечь,

      и крестик, и бумагу о крещении

      упрятала подальше с глаз, под печь,

      и Богу помолилась о прощении…

      И только много-много лет спустя

      бабуля тайну дочери открыла,

      мой медный крестик тихо отдарила,

      сказав, повесь сей крестик на дитя.

      Тогда и мама всё мне рассказала:

      А крестик где? Вот крестик – потеряла.

      Куда, не знала, мог запропаститься. —

      Всю жизнь боялась, что ей не простится.

      Потом нашла и – потеряла снова.

      Но у меня уже был крестик,

      новый…

      Плача и смеясь

      В церквах есть места святым.

      У мирян – их нет.

      От вождей остался дым,

      как от сигарет.

      След остался, от сапог,

      что месили грязь.

      Свысока взирает Бог,

      плача и смеясь.

      Несу свой крест

      Несу свой крест, надеясь на спасенье.

      Казалось, – финиш