придумано! – воскликнул Пенкроф. – Мы завершим картину, если назовем обе челюсти мысом Челюстей.
– Но мысов ведь два, – заметил Гедеон Спилет.
– Ну что ж, – ответил Пенкроф. – У нас будет мыс Северной Челюсти и мыс Южной Челюсти.
– Записано, – сказал Спилет.
– Остается только как-нибудь назвать стрелку на юго-восточной оконечности острова, – сказал Пенкроф.
– То есть оконечности бухты Союза, – уточнил Герберт.
– Мыс Когтя! – сейчас же вскричал Наб, которому тоже хотелось окрестить какую-нибудь часть своих владений.
И действительно, Наб нашел превосходное название, так как мыс был похож на мощную когтистую лапу фантастического животного, каким казался весь этот странный остров.
Пенкроф был восхищен таким оборотом дела. Несколько приподнятое воображение исследователей вскоре создало еще ряд названий.
Река, близ которой шар выбросил колонистов и которая снабжала их питьевой водой, была названа рекой Благодарности – в знак признательности судьбе.
Островок, на который вышли вначале потерпевшие крушение, получил название острова Спасения.
Плато, венчающее стену над Трубами, с которого можно было видеть всю большую бухту, окрестили плато Дальнего Вида.
И, наконец, непроходимая чаща, покрывающая Змеиный полуостров, была наречена лесом Дальнего Запада.
Таким образом, видимые и известные части острова получили названия.
В будущем, по мере новых открытий, номенклатура их должна была постепенно пополняться.
Что же касается положения острова относительно стран света, то Сайрес Смит определил его приблизительно по высоте и положению солнца на небе, причем оказалось, что на востоке лежат бухта Союза и все плато Дальнего Вида. На следующий день инженер намеревался отметить точное время восхода и захода солнца, установить положение дневного светила на небе в этот промежуток и таким образом определить, где находится север. (В Южном полушарии солнце, достигнув на небе высшей точки, склоняется в своем кажущемся движении к северу, а не к югу, как в северных широтах.) Пока что все было закончено, и колонистам оставалось только спуститься с горы Франклина и вернуться в Трубы. Но неожиданно Пенкроф вскричал:
– Ну и рассеянный же мы народ!
– Что такое? – осведомился Гедеон Спилет, который закрыл свою записную книжку и поднялся, собираясь тронуться в путь.
– А наш остров? Мы забыли его окрестить!
Герберт хотел было предложить назвать остров именем Сайреса Смита, и все бы охотно поддержали его, но тут инженер сказал:
– Назовем его, друзья, в честь великого гражданина, который борется теперь за единство республики. Назовем его островом Линкольна[14]!
Троекратное «ура» было ответом на это предложение. Вечером, перед тем как заснуть, колонисты долго говорили об Америке, об ужасной войне, заливающей ее кровью, и никто из них