и нет отца – в храме, а туда тебя не пустят. Заходи лучше, как и договорились, утром.
– Хорошо, – покладисто согласился Шочи. – Утром – так утром.
На том и расстались.
О Шочи был отдельный разговор, что же касается Асотля, то он вовсе не чувствовал в себе призвания к жреческому делу: многочисленные обряды его, честно говоря, утомляли, казались чересчур напыщенными и – одновременно с этим – скучными. Ну – и жертвы, кровь…
Солнце, конечно, нужно было кормить кровью, спору нет… Только пусть это делает кто-нибудь другой! Малодушие? Наверное, да… Но он, Асотль, лучше бы стал военачальником или, на худой конец, управителем какого-нибудь городского района, старшим над всеми кальпуллеками-старостами общин. Кстати, обе эти должности можно совмещать: в мирное время – начальник, в военное – вождь. Асотль предполагал – да и тламатины говорили – что у него здорово бы получилось управлять… ну, и воевать – тоже.
Прославиться, совершить военные подвиги, захватить множество пленных – вот тогда можно будет подумать и о сватовстве к звездоглазой дочери верховного вождя. А почему бы и нет? Тесомок, вон, уже надумал свататься… Интересно, к кому? Он все клеился к Ситлаль – самоуверенный и самовлюбленный оболтус, девушка его не принимала всерьез, со смехом рассказывая Асотлю о неуклюжих ухаживаниях.
Асотль тоже смеялся – знал, если острая на язык Звездочка так говорит – нет у Тесомока никаких шансов. Ни малейших! Правда, в таких делах все решают родители… Но, верховный вождь Ачитомитль, похоже, очень любит свою дочь и не будет ей прекословить… Хотя, с другой стороны, и Ситлаль не пойдет против решения отца, ведь непочтение к родителям – великий грех.
Поглядывая на небо – ведь скоро совсем стемнеет! – Асотль едва дождался прихода любимой в рощу на берегу реки. Обрадовался, еще издали услыхав знакомый голосок – Звездочка ведь могла и не прийти.
Но, пришла, пришла, а значит…
– Эй, Асотль! Ты где там прячешься?
– Я здесь. И вовсе не прячусь, с чего ты взяла?
Влюбленные обнялись, потерлись щеками – Асотль ощутил пряный запах благовоний и нежную шелковистость кожи.
– Звездочка… Я так рад, что ты пришла!
– Я тоже… Давай здесь посидим, вон, на скамейке.
– Может, лучше в беседке?
– Нет-нет, только не там… Слишком открыто, увидят.
– Боишься?
– Нет. Просто не хочу давать пищу слухам.
– А твои слуги, они не расскажут?
– Нет. Это ведь мои слуги – не отца. Я сама их выбирала, сама их наказываю и поощряю.
– Ну, раз так… Звездочка!
– Что?
– В твоих глазах отразилась луна. Но ты красивее луны!
Влюбленные сидели, тесно прижавшись друг к другу плечами, шептали разные слова, обоим было так хорошо, как только может быть хорошо двум любящим сердцам. Вокруг, в саду, нежно пели птицы, издалека, с реки, доносился приглушенный шум накатывающихся на песчаный берег волн.
– Сегодня мне снова повстречался тот недобрый парень, как его… Кажется, Тесомок…