в сногсшибательное явление. При такой внешности они никак не могли оставаться незамеченными, а при таких склонностях ни в коем случае этого не хотели бы. У них проявлялась тяга к огням рампы, желание блистать в ее лучах. “Да кто на вас глядеть станет”, – приговаривала няня, однако девочки ухитрились вырасти без присущего большинству аристократов страха показаться вульгарными. Нэнси стала не просто писательницей, а “знаменитостью”. (Ивлин Во сообщал: “На прошлой неделе я видел Дебо и считаю своим долгом предупредить, что она распространяет опасную для вашей репутации сплетню: якобы вы разрешили «Телевижн» вас сфотографировать”3.) Она весьма щедро распоряжалась своим именем: вела в “Санди Таймс” авторскую, в высшей степени самоуверенную и пристрастную колонку, помогала при постановке пошловатого мюзикла на сюжет “В поисках любви”4, позднее готова была участвовать и в затевавшемся на Ай-Ти-Ви комедийном сериале, основанном на биографиях шести сестер5. Дебора, герцогиня Девонширская, раздавала бесчисленные интервью и, похоже, забавлялась тем, как легко приручить журналистов (“Разве перед ней кто-нибудь устоит?”6). Диана, прекрасно понимая, что напрашивается на неприятности, приняла в 1989 году участие в “Дисках необитаемого острова” на Радио-4. Слушатели были возмущены, но с митфордианской жаждой популярности рука об руку идет полное равнодушие к людскому суду. Если бы сестры обзавелись твиттером (это вполне можно себе представить, Джессика точно могла бы это сделать), они бы помирали со смеху при виде гневных комментариев с тэгом #снобскаясука. Они были одарены и легкостью и стойкостью. Когда в 1943 году Диана с мужем сидели под домашним арестом, наглухо задернув занавески, чтобы в окна не могли заглянуть репортеры, Диана писала: “Я бы предпочла быть нами, а не ими: уж очень погода отвратительная”. Когда Нэнси в 1955 году написала трактат “Английская аристократия”7, с его знаменитой классификацией лексики “В” (высшего сословия) и “не-В” – “только простонародье скажет «листы для письма» вместо «почтовая бумага»” – взрыв негодования оставил ее равнодушной. “Да кто вы такая?” – возмутился один из читателей. “Ужасно трудно ответить”, – пожимала она плечами.
Снобизм, черствость, идиотизм, блуд, бессовестность – в чем только не обвиняли сестер Митфорд, а они встречали любую критику ясной улыбкой и отвечали в свойственной им манере, прямой и упрямой, которая обезоруживала любого противника. У Дианы этот принцип “ни за что не извиняться, ничего не объяснять” развился в неслыханной степени. Трудно себе представить человека, более равнодушного к общественному мнению. “Ненависть посторонних для меня абсолютно ничего не значит, как тебе известно”, – писала она Деборе в 2001 году. “Я им восхищалась”, – сказала она о Гитлере в радиопередаче “Диски необитаемого острова”. Мне она так же спокойно и безмятежно, как говорила почти обо всем, сообщила, что ее муж “был очень хитроумным человеком”. Безусловно, Диана была органически неспособна