кинжал, – сумрачно ответил грузин. – Надо ж мне его вернуть!
– Эка чего захотел! Ты, я вижу, парень ловкий. Так тебе его и отдали, держи карман шире! А разве дорог твой кинжал?
– Не в цене сила, а наследственный он.
– Купи новый.
– Нет! У грузина должен быть один кинжал на всю жизнь.
– Да где ж его взять, твой кинжал? Поди, у князя он под семью замками теперь. Достань-ка!
– И достану, – убежденно и мрачно произнес грузин.
– Ну, голова! – развел руками Дубнов. – Да ты ж погибнешь.
– Может, и погибну, а может, и нет. Как Бог это рассудит! – И грузин встал.
– Куда ты? – спросил его Пров Степанович.
– Пора. Смотри, обедня уже отошла. Моя царевна домой вернется и меня хватится.
– Так твое решенье неизменно? Не уйдешь из Москвы? За кинжалом пойдешь?
– За ним.
– Ну, стало быть, увидимся! – крякнув и лихо накренивая шапку на голову, проговорил молодой стрелец. – Негоже мне, стрельцу, хорониться от беды, если ты, чужеземец, на нее лезешь. Давай руку, побратаемся! Ты ведь из-за меня в беду попал, и я с тобой ее и разведу. Пойдем кинжал отыскивать вместе.
– Только не сегодня! – возразил грузин. – Меня ожидает царевна!
– Ну, ладно, ступай к своей царевне, а я пойду… к зазнобушке! – и Дубнов хитро подмигнул глазом.
– Ты… выпил, – нерешительно проговорил князь. – Разве можно в таком виде на улицу?
– В указе насчет выпивки ничего не сказано! Значит, пить можно и в виде пьяном по городу шествовать тоже можно.
Грузин пожал плечами и, надевая на свои блестящие черные волосы барашковую шапку, сказал:
– Странные обычаи у вас, и народ вы странный!
Оба новых приятеля вышли на улицу, по которой уже расходилась из церкви толпа.
– Ну, прощай, побратим! – снимая шапку и кланяясь в пояс, сказал Дубнов. – Если что понадобится, приходи сюда в корчму с того же хода и вели меня разыскать. Приду вмиг. А где же мне тебя разыскивать?
– Во дворце, где грузины поселились.
Они разошлись в разные стороны.
III
Грузинские хоромы
Князь Леон Вахтангович пошел медленно по улице, понуря голову, мягко ступая своими чувяками по замерзшим мостовым, не замечая ни уличного движения, ни яркого декабрьского солнца, весело глядевшего с ясного неба.
Он был уже хорошо знаком с Москвою, а дорога из Кремля на Неглинную, где стояли хоромы, отведенные для грузинской царевны и ее свиты из трехсот душ, была ему отлично известна. Он шел никого не расспрашивая и не оглядываясь, твердо сворачивая то в одну, то в другую узенькую, грязную улочку.
Скоро он подошел к широким воротам высоких деревянных хором на каменном фундаменте. Здание было довольно обширно и вместительно, однако не настолько, чтобы царевна и ее свита с многочисленной челядью могли свободно помещаться в них. Поэтому вольные дети гор, привыкшие к простору и шири, были принуждены ютиться по нескольку человек в горнице.
Только царевна,