что уже ездила по этой дороге прежде, испытывая волнение и душевную муку. Через полчаса автобус остановился на автостанции Кридона, и она сразу поняла, где находится. Паб «Дог и Уисл» по-прежнему стоял на краю пыльной замусоренной деревни, а перед ним все так же зеленел навес для автобусов. Стоило ей увидеть граффити на стенах, как память мгновенно вернулась к ней, словно она ничего и не забывала. Здесь папа высаживал ее по воскресеньям, когда она наносила еженедельный визит бабушке. Тут встречал ее престарелый бабушкин повар. Здесь она оглядывалась, чтобы в последний раз помахать рукой папе, который терпеливо ждал обратного автобуса. Сюда ее приводили в половине седьмого, когда он приезжал, чтобы забрать ее. Дом, где жила бабушка, назывался Крэнстон Хаус. В нем она родилась, но не считала его своим домом.
Ей не было нужды спрашивать дорогу, а когда пять минут спустя она стояла перед домом, – читать фамилию, написанную на обшарпанных воротах с висячим замком. Это было квадратное строение из темного кирпича, возвышавшееся в своем неуместном и фальшивом величии в конце деревенского переулка. Дом оказался меньше, чем она помнила, однако наводил страх. Как она могла забыть эти фронтоны с витиеватыми украшениями, высокую крутую крышу, скрытные эркеры, единственную грозную башню на восточном углу? К воротам проволокой была прикручена дощечка с объявлением агента по продаже недвижимости; сам дом пустовал. Краска на парадной двери облупилась, трава на лужайке чрезмерно разрослась, ветви на кустах рододендронов были обломаны, а гравиевая дорожка забита сорняками. Здесь не было никого, кто мог бы указать ей могилу отца. Но она знала, что должна войти, заставить себя еще раз шагнуть в эту пугающую дверь. Дом знал нечто, что было известно Блэки, и должен был рассказать это ей. Необходимо было найти агентство недвижимости и получить разрешение осмотреть дом.
Она пропустила обратный автобус, а следующий отправлялся до Ноттингема только в начале четвертого. Хоть она ничего не ела с самого раннего утра, чувство голода притупила нервозность. Однако она понимала, что день обещает быть долгим и поесть нужно. Завернув в кафе, она заказала тост с сыром и чашку кофе, потратив несколько минут, чтобы заглотить все это. Кофе был горячим и почти безвкусным, но когда первый глоток обжег горло, она поняла, как он необходим.
Девушка за кассой указала ей дорогу к агентству недвижимости, оно находилось в десяти минутах ходьбы от кафе. Там ее принял молодой человек в костюме в тонкую полоску. Наметанным взглядом окинув ее старое синее твидовое пальто, дешевый портплед и сумку из заменителя кожи, он сразу зачислил ее по собственной классификации в разряд клиентов, от которых ждать нечего. Особого внимания такое не заслуживает. Однако показал ей все спецификации, и любопытство его возросло, когда она, лишь мельком взглянув на бумаги, сложила их и сунула в сумку. На ее желание осмотреть дом сегодня же он ответил согласием – вежливо, но, как она и ожидала, без энтузиазма. Дом