президента часов с пяти вечера. Приехал он почти в девять, но никто даже не подумал возмущаться, потому что все это было не главное и потому что он все-таки приехал. И теперь они готовились сказать ему все.
– Ну и самоубийца! – легко удивилась пожилая женщина на крыльце Дома офицеров. – Приехал все-таки. Да мы же сейчас его на куски порвем!
Путин был в черной рубашке и черном костюме, попросил охрану не отталкивать людей, прошел в зал. Около полутысячи человек заполнили все места и единственный проход. Наступила, безусловно, кульминация драмы этих дней в гарнизонном городке Видяево. Адмиралы негромко распоряжались убрать из зала прессу, которой и так тут не было. Я не увидел даже съемочной группы РТР, которая прибыла за час до приезда президента. Все было сделано для того, чтобы никто из посторонних не мешал диалогу президента с его народом.
– У нас планировалась встреча в штабе флота в Североморске, – начал Путин.
– Непонятный разговор! – сразу перебили его.
– Я буду говорить громче, – ответил президент. – Слова соболезнования, извинения…
– Немедленно отмените траур! – опять возмущенно перебили его из другого конца зала.
Начало, как и ожидалось, не предвещало ничего хорошего.
– Траур? – переспросил Путин. – Я так же, как и вы, надеялся и надеюсь до последнего хотя бы на чудо. Но есть точно установленный факт: люди погибли.
– Замолчите! – крикнули ему.
– Я говорю о людях, которые погибли точно. Такие в лодке, безусловно, есть. По ним этот траур. Вот и все.
Ему хотели что-то возразить, но он не дал:
– Послушайте меня, послушайте, что я скажу. Да послушайте! Трагедии в море были всегда, в том числе и тогда, когда нам казалось, что мы живем в очень успешной стране. Трагедии были всегда. Но того, что все у нас находится именно в таком состоянии, я не ожидал.
Он сказал, что страна и армия теперь должны жить по средствам, иметь меньшую армию и меньше подводных лодок.
– Да бросьте вы, – сказали ему. – Вы хоть знаете, что экипаж «Курска» на этот рейс формировался из двух экипажей? У нас вообще нет флота.
– Надо сформировать его не из двух, а, может быть, из десяти и на этом закончить. Чтобы не было таких трагедий.
– А вы считаете, что экипаж виноват в этой трагедии? – неприязненно спросила его женщина из первого ряда.
Нет, сказал президент, он так, конечно, не считает. А кто виноват? Опытные политики предлагают ему немедленно расправиться с военным руководством, отдать под суд. Но, может быть, подумал он, надо сначала разобраться?
Путин говорил спокойно, иногда даже тихо, извиняющимся тоном, потом вдруг начинал атаковать зал. Впрочем, перемена тактики мало помогала ему.
– Почему в седьмом и восьмом отсеках прекращены работы?
– Каждые три-четыре часа я задаю этот вопрос. Я спрашиваю военных: «Вы можете доказать, что там все кончено?» Доказать! Мне отвечают: «Все наши и иностранные специалисты говорят, что это так». Я разговаривал