другой своей трагедии – «Медея» – Еврипид убедительно показывает зло этического усложнения.
Конфликт разворачивается вокруг судьбы героя Ясона, покрывшего себя славой во время похода аргонавтов в Колхиду. Добыть золотое руно ему помогла царевна Медея, ставшая его женой. К моменту начала действия трагедии с тех пор прошло уже много лет, супруги со своими детьми живут в Коринфе. Стать царем в родном городе Иолке Ясону так и не удалось, и тут ему улыбнулась судьба: его полюбила дочь коринфского царя. Он с легкостью оставляет семью и начинает готовиться к браку с царевной.
Когда Медея горько обвиняет мужа в предательстве, напоминая ему и о том, что он совершил свой главный подвиг благодаря ее помощи, и о том, что она покинула отца и родину из любви к нему, и о том, что она мать его детей, Ясон отвечает: «Все не так-то просто». Затем он объясняет, что если и должен быть кому-то благодарен за золотое руно, то вовсе не Медее, а Афродите, ведь именно она, богиня, внушила Медее пламенную любовь к нему. То, что жена оставила ради него свою страну и семью, и вовсе не стоит благодарности, напротив, брак с чужестранкой осложнил его жизнь и доставил ему множество неприятностей. А что касается детей, так ведь он только о них и думает: вступив в брак с царевной Коринфа, он сможет как нельзя лучше позаботиться об их воспитании, образовании и достатке…
Медея на мгновение теряет дар речи, а затем обращается к Зевсу: «Отец, ты научил нас отличать фальшивое золото от настоящего – о, если б ты дал нам мудрость так же твердо отличать подлинных людей от поддельных!»
Настоящая простота свободна от ловушек упрощения и усложнения. Она позволяет человеку прямо и честно смотреть на жизнь и на самого себя. Простота предполагает открытость и исключает лукавство, двоемыслие, тщеславие и корысть. Поскольку простота основана на природе самих вещей, она связана с правильностью (соответствием законам естества и нравственности) и со свободой – опять же по той причине, что простота не является результатом интеллектуальных хитросплетений или психологических манипуляций, она исходит из устройства самого бытия.
Сказанное позволяет с уверенностью предположить, что прощение – это восстановление простоты в межличностных отношениях, приведение их в соответствие нравственной норме и закону человеческой природы.
Прощение как прямота
Во многих славянских языках простой значит прямой. Когда поляки говорят: «Idź prosto», они вовсе не призывают нас обратить внимание на свою походку и сделать ее попроще, поскромнее. Это значит «Иди прямо».
Сближение понятий простого и прямого приводит к мысли о том, что прощение – это выпрямление того, что было искривлено, искажено. Как если бы мы сбились с пути, долго блуждали по каким-то заросшим и заболоченным окольным тропинкам – и вдруг вышли на прямую твердую дорогу, которая ведет ровно туда, куда надо. Прощение выпрямляет, делает простыми наши запутанные (по большей части нами же самими) отношения с людьми и жизнью.
Прощение