посмотрел на свернувшуюся калачиком пейзаночку. Похоже, он был прав, когда выбрал вчера именно ее, хотя та, рыженькая, зеленоглазая, была тоже очень ничего… Надо будет как-нибудь сюда вернуться. Интересно, кого же зовут Сана, эту или ту?
Девушка сладко спала, и Луи раздумал ее будить – его вчерашняя подружка оказалась в определенном смысле чудо как хороша; проснись она сейчас, они опять не выедут вовремя, а после рассвета охота – не охота, а так, забава для толстых негоциантов. Луи ловко собрал сорванную впопыхах одежду и совсем было собрался соскользнуть с сеновала, но его осенила мысль, показавшаяся удачной. Арциец мстительно улыбнулся самому себе и, порывшись в объемистом кошельке, вытащил тяжелое кольцо, которое и надел на руку девчонке, – так Митте, Проклятый ее побери, и надо. Камень, на который сорока положила глаз, достался смазливой поселянке, вот она разозлилась бы… Жаль, дражайшая родственница не узнает, какую шутку он сыграл. Луи подавил смешок – еще разбудишь эту курочку, свои же засмеют, что припозднился, – и спрыгнул вниз.
Ночь была звездной и прохладной, но племянник императора Базилека привык к походной жизни, и предутренний ветерок его приятно возбуждал, напоминая о грядущих охотничьих радостях. Проклятье! Он будет веселиться назло гадине-Бернару и сучке-кузине! В конце концов, на Арции свет клином не сошелся, а корона ему, что б там ни лепетала Митта, нужна не больше кардинальского посоха. В жизни и без этого много хорошего. Если б только к нему не прилип этот старый зануда Матей, поклявшийся собственноручно связать проштрафившегося принца и привезти в Мунт, чуть тот вознамерится покинуть Гаэльзу. Ну да ничего! Рано или поздно старому перечнику надоест таскаться по охотам и пирушкам, и тогда прости-прощай, Арция! Мир велик, а принц Луи молод, силен и желает радоваться жизни.
Императорский племянник скинул рубаху, легко вытащил из аккуратного колодца с резным, украшенным фигурками журавлей навесом бадью и с наслаждением опрокинул себе на голову. Стало холодно и очень весело. По-волчьи отряхнувшись, принц распахнул ногой дверь в дом, где ночевали его сигуранты, и жизнерадостно проорал бездельникам, чтоб вставали, еще раз доказав, что, какой бы бурной ни была ночь, он, Луи Гаэльзский, все равно встанет раньше всех.
В доме раздалось недовольное ворчание и кряхтенье людей, которым помешали досмотреть предутренний сон, но друзья и сигуранты протестовали недолго. Те, кто связался с полоумным принцем, согласившись разделить с ним его полуизгнание-полуарест, понимали, на что идут. Луи был не из тех, кто будет сидеть в Гаэльзе и замаливать грехи, он постарается наделать кучу новых.
Небо только начинало светлеть, когда два десятка всадников покидали гостеприимную деревушку. К вящему неудовольствию Луи и его приближенных, у околицы к ним присоединился немалый отряд вооруженных всадников под командованием неразговорчивого лысого крепыша. Принц скрипнул зубами, но смолчал, только послал своего чалого вперед. В конце концов, он императорской крови и имеет право ехать впереди, а этот Матей – как только отец