Пелам Гренвилл Вудхаус

Радость поутру. Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник)


Скачать книгу

считается.

      Я не понял.

      – Что значит – второй раз? Ты же не два раза ее находил?

      – Именно, что два. Первый раз, когда ты выронил ее в прихожей, помнишь? После этого я пошел чистить дымоход в кухне, случился взрыв, и я выхожу, ты стоишь на лужайке в рубашке, а пиджак снял и отшвырнул в сторону.

      – Бог мой!

      Среди всех этих переживаний и хлопот я совершенно забыл, как было дело с пиджаком. Но теперь вспомнил с полной ясностью, и холодная рука сдавила мне сердце. Я понял, к чему он ведет.

      – Брошка, наверное, выпала из кармана пиджака, а когда ты пошел в дом, я смотрю, она валяется на траве. Ну и я подумал, что будет еще одно доброе дело, если я избавлю тебя и сам отнесу ее Флоренс.

      Я тупо глядел на него – как говорится в таких случаях, взирал угасшим взором.

      – Значит, ты отнес ее Флоренс?

      – Да.

      – И сказал, что это подарок от меня?

      – Да.

      – Она была рада?

      – Еще как! Ух ты! – вдруг вскрикнул ребенок Эдвин и исчез, точно угорь, зарывшийся в ил. Кто-то приближался, шумно дыша.

      Мне не понадобилось внезапного бегства Эдвина под темные своды ночи, чтобы за этой одышкой угадать прибытие Флоренс.

      Глава 18

      Флоренс, судя по всему, была во власти бурных чувств. Она вся слегка подрагивала, словно страдала болезнью Паркинсона в начальной стадии, а лицо ее, насколько я смог разглядеть, оставалось белым и каменным, как крутой белок.

      – Д’Арси Чеддер, – приступила она прямо к делу, не задерживаясь даже на вступительное приветствие, – упрямый, тупой, нахальный, грубый, деспотичный и недалекий служака!

      От этих слов я похолодел. Было ясно, что надо мной нависла страшная угроза. Из-за непрошеной услужливости проклятущего Эдвина эта особа несколькими часами ранее получила великолепную бриллиантовую брошь якобы в подарок от Бертрама В., а вслед за тем разругалась с Сыром, притом так основательно, что употребила на его характеристику целых шесть красочных эпитетов. Когда девица, рисуя портрет любимого, использует шесть бранных эпитетов, такая серия заслуживает пристального внимания. Один можно еще истолковать как временную размолвку. Шесть – это уже серьезно.

      Нет, не нравилось мне такое положение вещей, совсем не нравилось. Казалось, разозленная дева говорила себе: взглянем на этот портрет и сравним его с тем. С одной стороны – галантный, любезный даритель дорогих украшений, с другой – упрямый, тупой, нахальный, грубый, деспотичный и недалекий служака. Если бы вы были барышней, с которым из двух вы предпочли бы соединить свою судьбу? Вот то-то и оно.

      Я понял, что должен, не жалея сил, подняться на защиту Сыра и убедить Флоренс не придавать значения его проступку, из-за которого она теперь дышит как астматик и разбрасывается бранными эпитетами. Настал миг, когда мне надо явить красноречие и проникновенность, щедрой рукой лить масло на взбаламученные воды и вылить хоть все до капли, если будет необходимость.

      – Черт возьми! – воскликнул я.

      – Что значит «черт возьми»?

      – Просто «черт возьми», и все. В порядке возражения.

      – Ты