отличных кораблей вместо одного, нагружу их битком большими намаками, которых я получу даром в обмен за тебя и за твоих матросов, и пойду на Антильские острова, где с большой выгодой распродам моих негров. Таким образом, я осчастливлю колонистов, обогащу моих товарищей, а что всего лучше, накажу такого гнусного и бесчеловечного торговца неграми, как ты, который продает собратьев своих, как скот… Видишь ли ты, что небесное правосудие наказало наконец тебя? Но я устал… Уф! – И Брюлар выпил разом два стакана рома.
Несчастный Бенуа, пораженный силой этого ужасного красноречия, не смел отвечать ни слова, а когда атаман замолчал, то, собравшись несколько с духом, он сказал дрожащим голосом:
– Я не могу поверить, чтобы такое ужасное намерение могло прийти в голову человеку… Возьмите мой корабль и моих негров, но, вместо того чтобы высадить меня на берегу у Красной реки, свезите меня к берегам Рыбьей реки. Там по крайней мере я имею друзей и не буду убит. Я прошу вас не столько для себя, сколько для моих матросов, клянусь вам! Я прошу вас, умоляю на коленях! Убейте меня, но не подвергайте столь ужасной участи этих несчастных матросов, имеющих семьи, жен и детей!
– Пустяки! Что мне за дело до их семей!
– Капитан! – продолжал шкипер «Катерины» со слезами на глазах. – Бог наказывает меня за постыдное ремесло, которым я занимаюсь, но клянусь вам, что я самым человеколюбивым образом обращался с моими невольниками. И притом же, капитан… О, капитан, у меня есть жена и сын, у которых я единственная опора! Возьмите все, но сделайте милость, оставьте мне жизнь! О, пощадите меня! Позвольте мне возвратиться на родину к моей семье.
– Смотри, пожалуй, какой легкомысленный! Сейчас только просил он смерти, а теперь просит жизни! Как тут угодить ему!
– О, пощадите меня и матросов моих. Это бесполезная для вас жестокость!
– Как бесполезная? Я получаю от этого корабль и груз негров.
– Боже мой! Боже мой! Что делать? Бедная моя жена и сын! – говорил Бенуа, плача горькими слезами.
– Хорошо, плачь, плачь себе! Я желал бы видеть кровавые слезы. О, и я также в моей жизни испытал жестокие мучения. Люди должны заплатить мне за то, что я терпел от них! Кровь за кровь, страдания за страдания!
– Но скажите, ради бога, разве я виноват в этом? Я никогда не делал вам зла.
– Тем лучше, страдания твои будут ужаснее.
– Капитан, пощадите! Пощадите меня!
– Перестань горланить! Ты мне надоел, право! Мне хочется отдохнуть, а потому замолчи! Или лучше я заткну тебе рот платком, это будет вернее.
Что он и сделал.
Потом он лег и заснул до тех пор, пока его безобразный прислужник Картаут, урод с курчавой головой, не разбудил его, сказав:
– Капитан! Берег виден.
– А, черт возьми! В самом деле, а мне снилось, что негры жарили этого старого борова, – сказал Брюлар, выходя на палубу.
– Да ты чудовище, людоед! – глухо хрипел Бенуа.
Атаман вышел на палубу, увидел высокие каменистые и красноватые