темнее в тусклом свете. Кожа напоминала по цвету кофе со сливками.
– Я просто осматриваю помещение, – сказал Ласки.
Его голос звучал ровно, но он с интересом отметил, что его тело реагирует на направленное оружие точно так же, как и всегда: ему захотелось сжаться в комок и спрятаться за кем угодно, хоть за самим собой.
– Полиция закрыла сюда доступ, – сказала девушка. Сол заметил, что она произносит слово «полиция» совсем не так, как многие черные американцы в Нью-Йорке. – Дом опечатан.
– Да, я знаю.
– Так что же вы здесь делаете?
Он медлил, глядя ей в глаза. Они выражали беспокойство, напряжение и четкую решимость. Эти чувства, такие человеческие, ободрили его и заставили сказать правду.
– Я доктор, психиатр. Меня интересуют убийства, которые произошли тут на прошлой неделе.
– Психиатр? – В голосе молодой женщины послышалось сомнение, однако пистолет не шелохнулся. В доме теперь стало совершенно темно, свет доходил сюда лишь от газового рожка во дворе. – А почему вы забрались, как вор?
Ласки пожал плечами. У него затекли руки.
– Можно мне опустить руки?
– Нет.
Он кивнул:
– Я боялся, что власти не позволят мне осмотреть дом. Хотел найти здесь что-нибудь, что может пролить свет на эти события. Но, похоже, ничего такого нет.
– Я должна вызвать полицию, – сказала девушка.
– Конечно, – согласился Сол. – Внизу телефона я не заметил, но где-то он должен быть. Давайте позвоним шерифу Гентри. Мне будет предъявлено обвинение в незаконном проникновении в помещение, а вас, я думаю, обвинят в том же плюс то, что вы мне угрожали, и в незаконном владении оружием. Полагаю, оно не зарегистрировано?
Когда он упомянул фамилию шерифа, девушка подняла голову, не обратив внимания на его последний вопрос.
– Что вам известно об убийствах… в субботу? – Ее голос едва не прервался на слове «убийствах».
Сол прогнул спину, чтобы хоть как-то облегчить боль в шее и руках.
– Я знаю только то, о чем прочел в газетах, – ответил он. – Хотя и был знаком с одной из женщин, замешанных в этом деле, с Ниной Дрейтон. Мне кажется, здесь все гораздо сложнее, чем представляют себе полицейские, шериф Гентри и этот фэбээровец, Хейнс.
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что в субботу в городе погибли девять человек и никто ничего не может объяснить, – ответил Сол. – И тем не менее я полагаю, что здесь есть общий связующий элемент, который власти совершенно упустили из виду. У меня болят руки, мисс. Я их сейчас опущу, но больше никаких движений делать не буду. – Он опустил руки, прежде чем она успела что-либо возразить.
Девушка отступила на полшага. Атмосфера старого дома сгустилась вокруг них. Где-то на улице заиграло радио в машине, но его сразу выключили.
– Я думаю, вы лжете, – медленно проговорила незнакомка. – Скорее всего, вы обычный вор или чокнутый охотник за сувенирами. А может, вы сами как-то связаны с этими убийствами?
Сол