считался значимым документом. Важнее этой бумажки было объявление в газете, сам факт торжества и свидетельства родственников. В ЗАГС вообще молодые могли не прийти, поскольку сто пятьдесят свидетелей, гулявших на свадьбе, с легкостью могли подтвердить законность союза. Опять же, если старейшины села говорили, что брак был, то это считалось железобетонным доказательством, как сейчас – анализ ДНК. Если старейшины сомневались и не могли припомнить, сколько баранов было зарезано на ту свадьбу, то тут ни один официальный орган не доказал бы законность брака.
Однажды Ирочка перепутала. Ее вроде бы вызывали на регистрацию брака, прислали мотоцикл, а приехала она на поминки. В блестящем платье, с другими бумагами. Хорошо, что бабушка Сати тоже приехала на эти поминки – скончавшийся приходился ей дальним родственником – и застала Ирочку, рыдающую в дальнем углу женской комнаты. Бабушка Сати достала из своей сумки огромный черный платок, бланки нужных документов и отправила Ирочку выписывать свидетельство о смерти.
– Как я могу? – плакала Ирочка. – Он умер месяц назад!
– Напиши сегодняшнее число, – велела бабушка Сати, – покойному уже все равно, каким числом он умер, а родственникам это надо.
– Для чего? Разве это… законно?
– Ирочка, послушай меня, я очень долго живу, делай по-человечески. Кто твой закон проверит? Только людям лишнюю боль и неприятности сделаешь. Думай о живых, а не о мертвых. У нас тут свои законы. И они – поважнее городских бывают.
Ирочка тогда выписала свидетельство той датой, которую назвали родственники. Позже, уже официально сменив на посту бабушку Сати, Ирочка сто раз благодарила ее за напутственные слова. Да, в селах свои законы.
В ЗАГС, например, обычно «прибегали» регистрироваться только «недостойные» невесты и женихи. Те, кто хотели избежать огласки. В ста случаях из ста – невеста с женихом хотели обмануть родственников. В большинстве случаев девушка оказывалась беременной и, чтобы скрыть позор, требовался весомый довод. В этом случае официальная регистрация брака родственниками признавалась аргументом. И девушка не считалась опозоренной. Сплошь и рядом случались мезальянсы – родители не договорились, а молодым все равно – у них любовь. Тогда официальное свидетельство тоже имело силу. Родители смирялись и устраивали свадьбу. Иногда в село приезжали пары из города, надеясь на то, что за деньги Ирочка их зарегистрирует сразу же или выдаст свидетельство задним числом.
В своей рабочей сумке Ирочка всегда носила два платья – одно на свадьбы, с блестками, другое на похороны – без блесток. И черный платок, который ей подарила бабушка Сати. После того случая у Ирочки проколов не было. Но она решила сменить местечковые законы и просвещать хотя бы односельчан. Ходила по домам, где родились дети, и требовала зарегистрировать их нужной датой, чтобы избежать путаницы. Все думали, что Ирочка по-своему сошла с ума на работе, а она возмущалась – ведь просто хотела, чтобы у детей была одна-единственная дата рождения. А не две и не три, если учитывать крестины. Ирочка устраивала целое собеседование молодоженам,