дальше, тем хуже я себя чувствовала. Мерзостное состояние духа стало совсем уж невыносимым в пасмурный, но теплый день, когда теплоход наконец-то приплыл в чудесный город Питер.
Я стояла на палубе и смотрела на приближающийся берег. Васенька топтался рядом и блеял:
– Я люблю тебя, Ника! Ты веришь мне?! Что мне сказать, что мне сделать, чтобы ты мне поверила?!
– Я верю тебе, – ответила Кошечка совсем не так завлекательно, как обычно, а просто устало. – Любишь ты так же замечательно, как танцуешь.
– Я не это имею в виду! – он покраснел. – Я по-настоящему тебя люблю, понимаешь?!
– Вася, – Кошечка – это случилось с ней впервые – отошла в сторонку, предоставив слово мне, – я верю, что сейчас ты говоришь абсолютно искренне. Ты действительно убежден: то, что между нами случилось, и называется настоящей любовью. Но – поверь моему опыту! – ты ошибаешься! Все, что было с нами, – просто хороший трах, не более того.
– Ты сама себе не веришь! – запротестовал он решительно. – Иначе бы ты не пыталась со мной порвать!
– Вася, – я вздохнула, – все люди иногда ошибаются, и я в том числе. Но опыта – и в жизни, и в любви – у меня гораздо больше, чем у тебя. Ты же понимаешь это, правда? Поверь мне: ты просто ничего не ел в жизни слаще морковки, потому и принял ее за райское яблоко. Вот и все.
Мне стало как-то не по себе: я отшивала Сычика почти теми же словами, какие использовала бы Кошечка в разгар хорошей игры. Просто #кошечка_на_работе. Блин, неужели я больше не могу сказать ничего оригинального? Или в таких ситуациях невозможно придумать что-то принципиально иное?
– Ты не морковка! – его глаза засияли жутким фанатичным огнем. – Ты – солнце, прекраснейшая и ярчайшая из звезд! Ты даришь покой и радость!
– Теперь абсолютно те же покой и радость ты сможешь испытать с любой женщиной, – бросила я, чувствуя себя невероятно старой. Мне казалось, еще несколько слов – и я рассыплюсь над морем горсточкой праха.
– Нет! Ты не веришь мне и не веришь себе! Но рано или поздно я смогу убедить тебя, что…
Я открыла рот, собираясь спросить, как отнесется Студнев-пер к внезапным чувствам сына и наследника. Но – о, счастье! – у меня зазвонил телефон. Рабочий телефон.
– Это твой парень? – спросил Вася хрипло. – Или муж?
– Это моя работа, – ответила я не без злорадства. – И не мешай мне сейчас, пожалуйста, ладно?
Я отошла от Сычика в самый дальний и тихий угол палубы и ответила на звонок.
– Ника, солнце, с приездом! – знакомый голос прямо-таки излучал энергию и дружелюбие. – Как поплавала? Сколько засушенных мужских сердец собрала в свою копилку? Как настроение? Готова ли к новым творческим победам?
– Все пучком, Стасик, – ответила я, изо всех сил стараясь держаться как обычно. – Хвост пистолетом, нос по ветру. Готова к новым свершениям.
– Это хорошо, – чертов Стасик, похоже, почувствовал нечто не то, поскольку в его голосе прозвучала тень сомнения. – Тогда все просто. На стоянке в порту ждет такси.