ее избранными представителями, как это сознавали еще в старину великие московские государи.
Царь, который не имеет возможности контролировать правительственную деятельность или направлять ее самостоятельно, согласно нуждам страны, ему неизвестным, ограничен в своих державных правах тою же бюрократией, которая сковывает его. Он не может быть признан Самодержавным Государем: не он держит власть, его держит всевластная бюрократия, опутавшая его своими бесчисленными щупальцами»{734}.
Князь В. П. Мещерский утверждал: «В эти 40 лет мы отняли от земли все почти деньги, все почти умственные силы, изнурив землю и разрушив все виды земельного хозяйства, и получили взамен к началу нового столетия в придачу к разорённому земледелию – висящие на нитке банки и постепенно суживающие своё производство фабрики и заводы… Земледелие умирает, земледельцы разорены, и, вследствие этого, мануфактура, раздутая на счёт земледелия, начинает падать и разоряться за неимением заказчиков и покупателей… А завтра отмените протекционизм, и три четверти наших фабрик закроются»{735}.
Именно в первую очередь нравственными и экономическими причинами было вызвано возникновение в конце XIX в. у представителей дворянства оппозиционного отношения к политике протекционизма. Многие из них считали, что Самодержавие гибнет в паутине бюрократии, а индустриализация приведет патриархальную Россию к неисчислимым бедствиям. России никогда не догнать Западную Европу по промышленному развитию, Россия – страна аграрная, поэтому нужно развивать сельское хозяйство – таким был главный довод противников индустриального курса. Помимо этого, критики протекционизма указывали на то, что таможенные пошлины повысят стоимость импортных товаров внутри страны, отчего могут пострадать потребители, что защита от внешней конкуренции может помочь монополистам установить полный контроль над внутренним рынком.
Сторонники аграрно-патриархального курса горячо поддерживали расширение прав земств. Именно по этому вопросу началось противостояние между министром внутренних дел И. Л. Горемыкиным и С. Ю. Витте. Горемыкин предлагал постепенно, но упорно распространять земства на все губернии, говорил о необходимости и полезности земских учреждений, без которых люди превращаются «в людскую пыль». Витте, наоборот, доказывал, что Самодержавие и выборное самоуправление несовместимы. При этом возникала парадоксальная ситуация, при которой Витте, утверждая, что выборные органы самоуправления могут существовать только при конституционном строе, фактически играл на руку земской оппозиции, утверждавшей то же самое. Недаром статья Витте «Самодержавие и земство» была опубликована в очередном номере журнала «Освобождение», органа либерально-земской оппозиции, печатающегося за границей. Доктор ист. н. А. Ф. Смирнов пишет: «Полемика двух министров, Горемыкина и Витте, эта тяжба перед Престолом, имеет принципиальное значение для правильного понимания истоков русского конституционализма;