1909 г., – ‹…› я решил окончательно представленный мне законопроект не утверждать. <…> О доверии или недоверии речи быть не может. Такова моя воля. Помните, что мы живем в России, а не заграницей или в Финляндии (сенат), и поэтому я не допускаю мысли о чьей-либо отставке. Конечно, и в Петербурге, и в Москве об этом будут говорить, но истерические крики скоро улягутся. Поручаю Вам выработать с военным и морским министрами в месячный срок необходимые правила, которые устранили бы точно неясность современного рассмотрения военных и морских законопроектов. Предупреждаю, что я категорически отвергаю вперёд Вашу или кого-либо другого просьбу об увольнении от должности. Уважающий Вас, НИКОЛАЙ»{345}.
Признавая за действиями Столыпина факт несомненного шантажа в отношении Государя, мы не можем не задаться вопросом: был ли этот шантаж злонамеренным? Ответ на этот вопрос может быть однозначно отрицательным. Будучи порой излишне самоуверенным и горячим, Столыпин считал свои действия единственно правильными. Самолюбие не давало ему смириться с нарастающим скандалом вокруг его имени. Прося об отставке, Столыпин ее не хотел, а лишь стремился убедить Государя в правильности своих действий: «Я привык открыто все говорить Вашему Величеству и считал бы бесчестным не высказать перед Вами всего, что думаю по делу, которое, помимо моей воли, приняло за время моей болезни серьёзный оборот»{346}. Получив от Николая II холодный ответ, Столыпин смирился. В результате, выполняя приказание Государя, Столыпин и Совет министров подготовили правила, утвержденные Николаем II 24 августа 1909 г., согласно которым была не только расширена компетенция Верховной власти, но и вновь вводился отсутствовавший в Основных законах 1906 г. термин «законодательство» по отношению к акту Верховного управления, являвшемуся после 1906 г. указом, а не законом. Таким образом, власть Императора была укреплена законодательно.
В 1911 г. Столыпин вновь прибегнул к угрозе отставкой, но ситуация, в которой это произошло, была гораздо более сложной и привела к серьезному кризису в отношениях между ним и Императором Николаем II. К началу 1910-х гг. Государь понимал, что необходимо обезопасить Россию от польского вопроса. Почти вековое пребывание Польши в составе Российской Империи доказало ее чужеродность. Между тем с появлением Думы и гражданских свобод поляки все активнее начинали играть роль в политической жизни России, составляя в Думе так называемое «польское коло». Необходимо было как можно более действенно ограничить эту роль, что невозможно было сделать без установления Польской автономии. Одним из первых этапов отделения Польши от России стал проект создания Холмщины. По планам Императора Николая II Холмский край должен был быть выделен из этнографической Польши. По свидетельству С. Е. Крыжановского, которому была поручена разработка проекта, «мера эта имела установление национально государственной границы между Россией и Польшей на случай возможного в будущем предоставления отдельным местностям упомянутой выше