из пригорода ближе к ночи. Они вчера поехали в Царское Село (Детское! ) к другу Анвара. Скорее всего, их поиски тоже будут безуспешны.
В тот роковой вечер Лавр и Софья выглядели безупречно. Ими нельзя было не залюбоваться. Когда они спустились в холл гостиницы, постояли там пару минут и вышли на улицу, у многих бездельников отвисла челюсть.
В театре сразу же бросилось в глаза, что публика стала иной. Как и буфеты. На самом деле, простота если и не была еще в моде, то уже входила. «Ладно, – подумал Суворов, – искусство-то не должно свестись до уровня бутербродов? Во всяком случае, этого не позволит сам господин де Мольер».
– Я смотрю, Софи, на твои стекляшки многие посматривают даже снисходительно. В них нет того блеска, как у этой полной брюнетки. Их у нее хватит на целую люстру. Вот оно, славное время, когда стразы стали дороже бриллиантов.
– Да, мы упустили наше время.
– Наше время впереди, – сказал Лавр и вдруг осекся. Побледнев, он глядел на ложу слева. Там сидел Залесский с дамой в вызывающе красном платье.
– А вот и цацки, – сказал он, откинувшись в кресле. – Чего будем делать? Встать? Заметит. Уйдет. Точно уйдет. Подстрелить его прямо отсюда? Позор! Не знаю, Соня, не знаю, что и делать.
– Подождем, пока погаснет свет, – шепнула Софья, прикрывая собой Суворова. Тот возбужденно постукивал левой рукой по подлокотнику, морщась, каждый раз от боли в плече. Софья прикрыла его руку своей и улыбнулась. Лавр поцеловал ей руку.
– Надо выйти, как только погаснет свет, но еще не зажгутся прожектора, – шепнул он ей. – Хорошо, тут всего два кресла и сразу выход.
Свет стал гаснуть. Лавр извинился перед соседями, встал и вышел. Софья следом. Когда зажглись прожектора, они уже были в фойе.
– Как ты думаешь, заметил?
– Давай пойдем туда, к его ложе, – предложила Софья и тут же пожалела об этом – Лавр тут же поспешил по коридору к ложам бенуар. Софья едва поспевала за ним.
– Лавр, Лавр! – громким шепотом окликала она его. – Я на каблуках!
Лавр убегал вперед на три метра, возвращался, делал круг вокруг Софьи, снова убегал.
– Ты, как самец фламинго, – прыснула Софья. – В брачном танце.
Лавр оторопело посмотрел на нее и неожиданно громко рассмеялся. Он смеялся взахлеб и даже сел на банкетку под портретами артистов. Софья тоже заразилась его смехом.
– Тише, товарищи! – обратилась к ним благообразная почтенного возраста дама в дореволюционном наряде. – Господа, ведите себя в рамках приличий. Идет спэктакль.
Лавр поднял голову, вытер слезы кулаком и попробовал изобразить на лице печаль.
– Лавр! Ты? – воскликнула оглядываясь дама. – Боже мой!
Суворов вскочил, поклонился и поцеловал ей руку.
– Виноват, Адалия Львовна, это я после буфета. Рад нашей встрече. Разрешите представить: моя жена Софья Левоновна. Софи, это моя тетушка по линии матушки.
– Поздравляю, голубчик, одумался. И вас поздравляю, Софья Левоновна. Можно Софи?