овлял своих подданных храбростью, мужеством и отвагой, оставаясь при этом дальновидным и мудрым политиком. Но сегодня воины Шотландии собрались не для того, чтобы праздновать победы вместе со своим королем или делить горечь поражения, а для того, чтобы проводить его в последний путь.
Джеймс вытянул шею, пытаясь отыскать родственников и знакомых. Два самых близких ему человека тоже находились здесь, и, в отличие от него, Джеймса, зажатого со всех сторон, эти двое, не теснясь, сидели на ближайшей к алтарю почетной скамье.
Сэру Джеймсу, конечно, было немного обидно, но он понимал, что таков порядок, ибо он, Джеймс, в отличие от Малколма, первенца, являлся всего лишь вторым сыном Маккены – вождя самого могущественного клана в Шотландском нагорье.
По крайней мере, как и всех мужчин рода Маккены, ростом Джеймса бог не обидел, и потому он мог беспрепятственно наблюдать за ходом траурной церемонии. Между тем панихида закончилась, и гроб с телом короля подняли с постамента и опустили в склеп, расположенный прямо под алтарем, где уже покоилось тело покойной жены Роберта Брюса королевы Элизабет. Опустив голову, в глубокой печали, воины, отдавшие своему королю последние почести, покидали церковь.
Вскоре церковь опустела, зато церковный двор заполнился людьми; соратники Брюса вспоминали битвы, в которых сражались бок о бок со своим королем. Но воспоминания воспоминаниями, а все же следовало подумать, как жить дальше без короля. И потому вожди кланов перешли на разговоры о том, что по-настоящему волновало всех присутствовавших, – заговорили о будущем.
Хотя смерть короля не стала неожиданностью – он больше года тяжело болел, – среди вождей кланов не было согласия в том, кто должен стать преемником Роберта.
Единственному сыну короля, Дэвиду, на момент смерти отца едва исполнилось пять лет. Граф Морей был назначен его опекуном и должен был править от имени малолетнего короля, пока тот не сможет взять бразды правления в свои руки.
Некоторых вождей вполне устраивал такой расклад, другие же были недовольны. И для того чтобы объединить множество кланов – принимая во внимание страстную любовь шотландцев к независимости и нежелание большинства вождей считаться с чужим мнением, – требовалась фигура масштаба Роберта Брюса. Увы, теперь, когда его не стало, над страной нависла угроза междоусобной войны. Так что оставалось только гадать, кто из вождей замахнется на корону и сможет ли он ее добыть.
Джеймс, который никогда всерьез не интересовался политикой, испытывал по поводу предстоящих событий смешанные чувства. С одной стороны, война могла бы дать ему шанс подняться, занять более достойное положение в обществе – возможно, он мог бы стать владельцем собственного замка. Но это при условии, что он правильно выберет сторону, на которой ему предстоит воевать, и, что еще важнее, останется в живых. Война, как говорится, дело рискованное.
– Я рад, что ты нашел возможность приехать сюда, Джеймс, чтобы почтить память покойного. Пусть все знают, что мои сыновья верны делу Брюса и короне.
Джеймс обернулся и крепко обнял своего отца Брайана.
– Боюсь, отец, меня все равно никто не заметил в давке у входа.
– Не скажи, парень… – послышался знакомый голос. – Не заметить тебя трудно – с твоим-то ростом!
Джеймс снова обернулся и, расплывшись в улыбке, воскликнул:
– О, дядя Эван! – Джеймс обнялся с дядюшкой, в замке которого часто гостил мальчишкой. Сэр Эван передал племяннику много полезных навыков, в частности, научил ловко обращаться с мечом. – Как обстоят дела в замке Тайри?
Пожилой воин пожал плечами.
– С тех пор, как ты гостил у нас в последний раз, мало что изменилось. Кэмерон упрашивал меня взять его с собой, но твоя тетя и слышать об этом не хотела.
Джеймс с улыбкой кивнул. Тетя Грейс всегда боялась, как бы с ее детьми чего не случилось. Если бы могла, никогда бы их из-под своего крыла не выпускала. И если уж она что-то решила… Переубедить ее не представлялось никакой возможности. В этой, в общем-то, милой женщине с рассудительностью и практичностью каким-то неведомым образом уживалось твердолобое упрямство и поразительное умение добиваться своего любыми способами. Впрочем, подобные черты были свойственны всем женщинам клана Маккены.
– Моя сестра нещадно балует своих сыновей, – заявил Брайан Маккена. – Поверить не могу, что ты ей это позволяешь, Эван.
Нисколько не обидевшись на слова шурина, сэр Эван, усмехнувшись, заметил:
– Мне важно, чтобы в доме был мир. Твоя сестра редко мне перечит, но если уж ей что-то не по нраву, ох, спорить с ней себе дороже. Лучше уж сделать так, как она просит.
Джеймс тоже украдкой усмехнулся. Его-то отец мог рвать и метать сколько душе угодно, но и сам частенько шел на поводу у жены. Но на то была серьезная причина – Айлен Синклер Маккена не потерпела бы к себе иного отношения. Да, мать Джеймса умела за себя постоять, и отец с годами уяснил, что лучше с ней не связываться.
Заметив приближавшуюся к ним группу вождей соседних кланов, Джеймс уважительно отступил в сторону, смешавшись с толпой,