и дети ее обожают – все шепчутся с ней о чем-то, все секретничают и вести себя стали паиньками. Гуляет однажды расс по Летнему саду со статс-секретарем Мордером, обсуждает осложнения в итальянско-абиссинских отношениях, вдруг видит – толпа. Подошел – эфиопский бог! Гувернантка играет на гармонике, а его сын с дочуркой пляшут и поют. Публика на арапчат пялится, хлопает, бросает деньги в скрученную из полотенца чалму, и щедро бросает, от души.
В общем, пришлось Мими из северной столицы уносить ноги со всей возможной поспешностью – без багажа, без вида на жительство. Все бы ничего, вздыхала она, только арапчат жалко. Бедненькие Марьямчик и Асефочка, скучно им, поди, теперь живется.
Зато мне с тобой нескучно, подумал Момус, любовно глядя на высунувшееся из-под одеяла плечико с тремя симпатичными родинками в виде правильного треугольника.
Он закинул руки за голову, осмотрел нумер, в который въехали только накануне, заметая след. Шикарные апартаменты: с будуаром, гостиной, кабинетом. Золотой лепнины многовато, купечеством отдает. В «Лоскутной» апартаменты были поизящней, но оттуда пора было съезжать – разумеется, совершенно официальным образом, с щедрой раздачей чаевых и позированием перед рисовальщиком из «Московского наблюдателя». Покрасоваться на обложке почтенного иллюстрированного журнала в виде «его высочества» не помешает – глядишь, когда-нибудь и пригодится.
Момус рассеянно посмотрел на пристроившегося под балдахином золоченого круглощекого амурчика. Гипсовый озорник целил постояльцу стрелой прямо в лоб. Стрелы, собственно, было не видно, потому что на ней повисли Мимочкины кружевные панталоны цвета «пылающее сердце». Как они туда попали? И откуда взялись? Ведь Мими изображала Еву? Загадка.
Умопомрачительные панталоны чем-то заинтриговали Момуса. Под ними должна быть стрела, больше нечему – это очевидно. А вдруг там окажется не стрела, а что-то совсем другое? Вдруг купидончик сложил свои пухлые пальчики кукишем, сверху прикрыл яркой тряпкой, да и выставил на манер стрелы?
Так-так, тут что-то вырисовывалось.
Забыв о ноющем виске, Момус сел на кровати, по-прежнему глядя на панталоны.
Человек ожидает, что под ними стрела, потому что купидону по должности и званию положена именно стрела, а ну как на самом деле там не стрела, а кукиш?
– Девочка, просыпайся! – Он шлепнул спящую по розовому плечу. – Живо! Бумагу, карандаш! Мы сочиняем объявление в газету!
Вместо ответа Мими натянула на голову одеяло. Момус же спрыгнул с постели на пол, попал на что-то шершавое, холодное и заорал от ужаса – на ковре, свернувшись на манер брезентовой садовой кишки, почивал давешний удав, эдемский искуситель.
Ловок, мерзавец
Служить, оказывается, можно по-разному.
Можно филером – часами мокнуть под дождем, следя из колючих кустов за вторым слева окошком на третьем этаже, или плестись по улице за переданным по эстафете «объектом», который неизвестно