понятно… Не будем это продолжать. Никто и не думал оспаривать достоинств великого Тургаона. Я всего лишь хотел услышать мнение участника операции… Расскажите Арбитражу, как развивалась ситуация!
– Каждый из генералов получил свой пакет приказов. Основной план сводился к тому, что атаковав беззащитный тарибский лайнер один раз, преступники захотят повторить удачный налет и рано или поздно выследят и атакуют другой тарибский корабль.
– Но все тарибские корабли оставались арестованными в портах планет Лиги?
– Совершенно верно. Их заменили крейсера-перехватчики флота. Те же маршрутные карты, те же остановки, та же система оповещения маяков. Даже внешнее сходство.
– И вы ожидали, что враг повторит вылазку?
– Уверен, что Тургаон ЗНАЛ, что враг нападет еще раз. Тем более, что корабль-скиталец действительно дал о себе знать и вступил в бой с флотом.
– В неравный, насколько я понимаю?
– Безусловно. Перевес был на стороне флота Лиги.
– И все же вы понесли потери?
– Противник сражался с бесстрашием и яростью одержимого. К стати, это подтверждает, что маршал не зря привел столько кораблей – он предчувствовал угрозу для всех нас.
– Или так сильно боялся за свою дочь, что готов был всю галактику бросить к своим ногам, только бы уберечь Кани от опасности? Стоп, я не жду ответа, во всяком случае не от Вас… Сколько кораблей погибло?
– Семьдесят девять малых, семнадцать средних. Повреждена одна станция.
– Такой урон от всего одного корабля противника?
– Нет, сэр. Не от одного. Корабль-скиталец служил базой для довольно большой эскадры мелких и малых судов. В результате, в сражении участвовало не менее двухсот тысяч кораблей врага.
Председатель повел бровью, словно удивился названной цифре. На самом деле, информацию о количестве боевых единиц как с одной так и с другой стороны Арбитр уже получил от Мозга несколько минут назад.
– Результат операции?
Генерал опустил голову и подбирал слова. Ему явно не хотелось отвечать на вопрос.
– Я сам отвечу, – сказал Председатель. – Корабль-скиталец ретировался. Правда?
Генерал поднял голову.
– Да, сэр.
– Как это произошло?
– Не знаю, сэр.
– Неужели? То есть вы присоединяете свой голос к заявлению генералитета, утверждающего, что Тургаон не сделал ошибки и не разорвал кольца блокады, а враг сам бежал каким-то совершенно невероятным способом?
– Да, сэр. Утверждаю! Тургаон не мог допустить ошибки!
Председатель выдержал паузу, постукивая перстнем на пальце о золотой поручень своего кресла. Неспособность военных критически смотреть на свое руководство в данном случае мешала следствию.
– А мне вот кажется иначе! Тургаон потерял девяносто шесть небольших кораблей и повредил одну станцию, несмотря на что противник все равно сбежал. Возникает вопрос: почему нельзя было задействовать в операции три-четыре станции или один-два