его со своими детьми. Мне бы хотелось, чтобы они вспоминали эти моменты и через двадцать лет, и могли воспроизвести их. Как делаю я, когда мне слишком плохо или слишком хорошо, когда я слишком озабочен насущными делами.
Я жил и живу сущностью игры, развлечением и страстью. Я сейчас спрашиваю себя: «Але, для кого ты пишешь эту книгу?». И я отвечаю себе, что делаю это для своих детей, но и для всех тех, кто считает, что опыт другого человека может быть для них полезен. И истории других людей – не важно, известных или нет, – могут помочь нам. Могут сделать нас лучше. Это мое кредо. Мою историю в футболе знают все, а то, каков я как человек – немногие. «Жить» – не означает «плыть в потоке дней». Я знаю людей, у которых есть все (по крайней мере, теоретически), но они не чувствуют себя удовлетворенными. Но я знаю и людей, которые, пробираясь через тысячи трудностей, стараются наполнить смыслом каждое мгновение.
Футбол – это страсть, это мечта. Я покинул дом в тринадцать лет, я был слишком маленьким. Я пошел играть в молодежную команду «Падовы», меня поместили в учреждение типа колледжа, где были огромные комнаты для учеников. Правда, мне повезло, и у меня была маленькая комнатка, вся в моем распоряжении, и именно в ней я рос, соседствуя лишь со своей мечтой, с тринадцати до восемнадцати лет. Я в деталях помню эту комнату, как будто и сейчас нахожусь там. Она была узкой и длинной, крошечной. В глубине были шкаф и окно, чтобы выглянуть наружу, приходилось сначала пролезть за шкаф, а потом встать на цыпочки. И, конечно, я отлично помню свою комнату дома, которая была до отъезда в Падую. Вечер был отличным моментом для мечтаний после долгого дня, когда сначала было шесть уроков в школе, потом кусок пирога и апельсиновый сок на обед и тренировка до самого вечера, потом возвращение в колледж – ужин и домашнее задание. Когда все это заканчивалось, я, счастливый и уставший, предавался мечтаниям. Мне повезло – в те времена у меня еще не было ни сотового телефона, ни карманных видеоигр. Точнее, я бы хотел их иметь, если бы они вообще тогда существовали, а так моей мечте ничто не мешало, и я улетал далеко, очень далеко. Я мечтал о победах, как я уже говорил, и мечтал о майке «Ювентуса» задолго до того, как Бониперти отвез меня в Турин. Я мечтал о Кубке мира из золота, естественно. Я мечтал, чтобы меня узнавали на улицах, чтобы у меня было много болельщиков и я мог всегда жить футболом.
Когда я сейчас вспоминаю эти моменты, я говорю себе, что это была рука судьбы, сильный призыв. Уже тогда, в тринадцать лет, я представлял себе все это не просто как желание – я был уверен, что все именно так и будет. Возможно, это была детская наивность, но будущее показало, что я был прав. Я не помню ни одного дня тоски или сомнений. Меня поражает это, особенно когда я оглядываюсь назад – я был эмоциональным и застенчивым ребенком, и можно с ума сойти, зная, чего я в итоге смог добиться. Я помню тот день, когда уезжал из дома, – слезы мамы, руку моего отца, который провожал меня в Падую – первый раз вместе с ним, дальше я уже ездил сам. Мне было не страшно. Я