не хватало гостиниц. Устроиться где-либо хотя бы на ночлег было делом проблематичным. Независимо от того, на сколько дней ты остановился, паспорт сдавался на прописку и в нём ставился штамп. Легко догадаться, во что постепенно превращался мой паспорт при такой жизни. Я и сейчас без чувства неприятности не могу вспоминать тот период в жизни.
Во-вторых, это было и накладно, так как командировка выписывалась на несколько месяцев, от чего стоимость оплаты суточных уменьшалась вдвое, а стоимость проезда в Москву и обратно оплачивалась только в начале и конце командировки. Ездить же туда и обратно приходилось каждую неделю.
Наконец, я не выдержал и пришел к Борису Александровичу проситься отпустить меня в филиал на постоянную работу. Вид у меня был наверно действительно решительный, потому что он меня не только отпустил, но и пообещал что-нибудь придумать по поводу расчётной работы в филиале.
4.4. Работа на филиале
Для меня после напряжённой работы в Москве потянулись нудные пустые дни в Подберезье. Сидели мы скученно в нескольких больших комнатах на втором этаже фабрики-кухни. В нашей комнате размещались сотрудники, тем или иным образом связанные с расчётами. Основным подразделением в комнате была группа тепловых расчётов, возглавляемая Альбином Францевичем Маковским. Эта группа имела дело и с бортовым оборудованием самолёта.
Ярким представителем этого направления работ был Игорь Всеволодович Экк. Этот колоритный человек, чем-то напоминающий Виннипуха, исключительно интеллигентный, добродушный и общительный, был великим изобретателем, по-моему, ничем более не занимающимся. Он изобретал различные пилотажные приборы, работающие на принципе измерения количества ионов от изотопного источника, находящегося в обтекающем самолёт потоке воздуха. Во мне он почувствовал родственную душу и часто делился своими делами и планами. Любой телефонный разговор он начинал с того, что это звонит Экк, и обязательно добавлял: «Э оборотное, два К». По этому поводу вся комната потихоньку хихикала. Однажды его вызвали для обсуждения изобретения в ЛИИ на какой-то совет. Я помогал ему готовить для доклада плакаты. Вернулся он окрылённый и заявил, что ему для разработки этих приборов дадут КБ, в которое он меня обязательно возьмёт первым заместителем. На этом мы и договорились.
Моё уменье делать комплексный аэромеханический анализ по достоинству оценил Модест Николаевич Кривов. Он был человеком большой любознательности. «Что будет, если сделать так?». По этому поводу он часто приглашал меня к себе, и наши беседы превращались в настоящий мозговой штурм. Это занятие он называл «заниматься мозгоблудием». Мне этот термин понравился, я его с большим удовольствием употребляю в аналогичных ситуациях и по сей день.
С нами в комнате оказалась еще одна молодая пара. Это были Костя и Зина Ивановы. Годом раньше нас они окончили Ленинградский политехнический институт и были распределены в филиал ОКБ-256. По специальности они были скорее электронщики