но сохранишь тепло, закроешь поздно – тепло выпустишь. Надо было находить золотую середину. Эта непростая задача даже для взрослого человека требовала от семилетнего ребенка большой ответственности.
Другим проблемным вопросом при топке печи был вопрос – где взять огонь, чтобы ее растопить? Спички исчезли из продажи практически сразу с начала войны. Их можно было купить только на рынке по большой цене. Пока еще было электричество (а его на долгие военные и даже первые послевоенные годы в жилых домах выключили), я огонь добывал по примеру соседа с помощью угля, засунутого вместо лампочки щепкой в патрон. Уголь быстро раскалялся и падал в подставленный эмалированный таз. От угля поджигалась береста, потом лучина, а затем и основные дрова в печке. Когда электричество исчезло, то тот же сосед Толстобров Василий Алексеевич, которого не взяли на фронт по возрасту, научил добывать огонь с помощью ваты, камня (так называемого кремня) и обломка старого напильника. Напильником надо было стукать по кремню так, чтобы вылетающие искры подпалили вату, и она начала тлеть. Потом надо было раздуть вату и поджечь от нее бумагу или бересту. Дальнейшая технология повторялась. Вата помещалась в металлическую баночку из-под гуталина, после использования закрывалась плотно крышкой, и вата переставала тлеть. Весь этот комплект: коробочка с ватой, кремень и обломок напильника после использования заворачивались вместе в тряпочку и ждали следующего случая. Летом огонь можно было добыть от солнца с помощью увеличительного стекла.
Не буду дальше описывать другие элементы быта, которые тоже давались трудом и суровой необходимостью заниматься этим. Дела эти вырабатывали во мне чувство ответственности, так необходимое в дальнейшей жизни.
Наступил сентябрь, надо было идти в школу. Признаки войны к этому времени проявились уже не только в большом количестве военных людей, отправляемых на фронт, но и большим количеством раненых, которых везли в тыл на излечение многочисленные санитарные поезда, проходившие через нашу железнодорожную станцию. Котельнич является большой узловой железнодорожной станцией, где сходятся две железные дороги: Горьковская на Москву и Северная на Ленинград. Так что Котельнич быстро превратился в большой госпитальный тыловой город. Под эвакогоспитали переоборудовали все большие городские здания, в том числе и жилые, которые можно было как-то под это приспособить.
Я поступил в 1-й Б класс Котельнической средней школы № 1. До войны школа располагалась в красивом красном двухэтажном здании бывшей женской гимназии на углу улиц Свободы и Луначарского. Но к 1 сентября здание уже было занято госпиталем. Школа начинала учебный год в только что построенном до войны одноэтажном деревянном здании ветлечебницы, располагавшейся в конце города около военкомата и психбольницы.
Мама привела меня в школу и вручила моей первой учительнице Куклиной Александре Васильевне. Именно она учила меня с 1-го по 4-й класс. Это была невысокая, полная,