ртути в тунце и пестицидный зеленый салат, который они тыкали вилками, но почти не ели. Она воочию видела, с каким девичьим и вполне убедительным потрясением они встречали удачи и победы, «внезапно» свалившиеся им на голову, вроде ежегодной премии мужа или новенького «универсала» под окнами, обмотанного ленточками по случаю дня рождения, Рождества или Дня матери. Труднее всего было слушать про их детей, которых заранее принимали в элитные университеты, брали на работу в престижные фирмы, повышали в должности и награждали премиями, про их свадьбы и семейное счастье.
Сейчас они как раз обсуждают свадьбу. Та, что пошумнее и каждое предложение начинает с «Нет». «Нет, ты не поверишь!» «Нет, Кэрол, это просто что-то». «Нет, я бы никогда…» «Нет, ты только представь…» «НЕТ ТЫ МЕНЯ ПОСЛУШАЙ» – словно бы говорит она всякий раз, когда открывает рот. При этом ее громкая речь, на пару децибел громче общего звукового фона, и так привлекает внимание. Ее дочь скоро выходит замуж в Нантакете. По легкой вибрации в голосе женщины Лидия понимает, что это ее любимая тема для разговора.
– Как же нам повезло с организатором! Она, конечно, любит покомандовать, зато дотошная и вообще – организатор от Бога. Даже медовый месяц помогла устроить, подарок от родителей жениха. Месяц в Азии, представляешь? Если честно, мне даже неловко, это как-то слишком – эдакий чересчур дорогой приз, который их ждет после милой, но отнюдь не роскошной церемонии. Они из Нью-Джерси. Большая итальянская семья. – А потом добавляет, как будто никто еще не понял: – Простые такие, без претензий.
На этом дама не успокаивается.
– Дети объедут полмира! – Лидия так и видит ее хвастливо сдвинутые брови, прищуренные глазки. – Индия, Вьетнам, Таиланд. – Она перекатывает названия заморских стран на языке, словно марки дорогой одежды из толстых глянцевых журналов (дамы вроде этой обычно бросают их на пол в уборной, словно полотенца, которыми лишь раз вытерли руки).
Пока дама продолжает вещать – у семьи жениха с 50-х годов свой бизнес, аренда лимузинов, и, кстати, они католики, да еще с жутким акцентом, – Лидия смотрит в окно на единственный здешний мотель – «Бетси». Большая деревянная вывеска, выкрашенная белой краской, потрескалась и облупилась лет сто назад. Венчает вывеску сандрик, как будто за деревьями, в конце подъездной аллеи, вас ждет роскошная гостиница в колониальном стиле, а не дешевый одноэтажный мотель из белого кирпича на двадцать номеров. Ничего роскошного в «Бетси» нет, если не считать претензией на роскошь овальные плашки светло-бирюзового цвета с позолоченной каймой – номера комнат. Мать хозяина мнила себя народной художницей и подарила эти плашки сыну на открытие мотеля, в конце 60-х. Он сам однажды рассказал об этом Лидии – за кружечкой пива, спустя несколько лет после продажи собственности. Лидия убирала тамошние комнаты лет шесть или семь подряд, пока новые хозяева не наняли мексиканок, которые каждое утро приходят пешком из-за границы штата. Пока Лидия работала на Томми, они почти и не разговаривали,