там лучше. Почище будет, поспокойнее, – согласилась она с тем, что дочь рассказывала, но тут же возразила:
– Но что я там буду делать? Сидеть целый день в кафе? Смотреть на толпу? Это хорошо в первый день. А потом? Засну там, на солнцепёке, вечным сном – этим всё и закончится. Там всё для меня чужое.
А как говорится:
«Сe qui n’a de rapport ni а nos crйances ni а nos plaisirs, nous est importun, faux et absolument йtranger…»
(Что не имеет никакого отношения ни к нашим верованиям, ни к нашим удовольствиям, кажется нам несносным, ложным и совершенно чуждым…)
Дочь попыталась возразить, но баба Глаша выставила последний аргумент, против которого все остальные доводы были бессильны:
– Дочка, милая, мне там не с кем будет воевать. Там не с кем бороться. Там всё сделано. А здесь… – баба Глаша обвела рукой и лес, и речку, и дорогу. – Куда ни посмотри, куда взгляд ни кинь – всюду дело найдётся. Тут поле не паханное. A la guerre comme a la guerre, ma chere. (На войне, как на войне, моя дорогая.) Сама знаешь – в нашем роду давно уже выработалась привычка биться до последнего. А там я умру … от скуки. Так что, пока силы есть – я здесь повоюю, а ты меня не забывай.
Дочь вздохнула и не стала настаивать – не переубедишь. Пока что… И баба Глаша осталась.
А вечером все собрались на прощальный ужин. Обязательно была приглашена и баба Нюра, Анна Николаевна Трынкина, в девичестве Рогозина. А имения Рогозиных и Вышковых всегда располагались по соседству.
Пили чай с вареньем, ели пироги, пробовали наливочки Анны Николаевны, шутили, смеялись, рассматривали старые фотографии, грустили и, даже, немного всплакнули. В окнах маленького домика, первого на повороте, свет горел до самого утра.
Пока дочь гостила у бабы Глаши, ведро на дорогу не выставлялось. Не до коммерции было – других дел хватало. Но дочь уехала и одним прекрасным, солнечным утром на обочине, напротив старенького домика, стоявшего первым, как въезжать в деревню из-за поворота, появилось ведро, засыпанное доверху, с горкой, картошкой. И таких вёдер по этой стороне дороги стояло несколько штук, напротив каждого из домов, но только одно из них было привязано пеньковой верёвкой к металлической петле, торчащей невдалеке из земли.
(Имена персонажей вымышленные, любое совпадение с реальными людьми – случайность.)
На перепутье
«И откуда они такие берутся? И где их гнездо? Откуда выползают-то? Эх, разузнать бы… А гнездо должно быть где-то… Это же не мутации какие-нибудь, это закономерный процесс воспроизводства какого-то вида или подвида человеческого существа. Если бы это были мутации, то внешние условия должны были бы измениться, чтобы вызвать подобные изменения в организме и привести к появлению подобных существ… Ан, нет, ничего вроде бы не меняется: и солнышко по-прежнему светит, и ветерок шелестит листвой, и небо голубое, и грибники, вон, корзины полные волокут… Все, кажется, по-старому, как и раньше было, но эти-то откуда-то взялись? Значит, у них либо нора имеется, либо где-то гнездо свили – другого объяснения пока нет», – размышлял Андрей, провожая взглядом проносящиеся за