сообщим, не волнуйтесь, – пообещали ему, и прозрачный фонарь бесшумно отгородил Михаила от привычного мира.
Сам полет Миша запомнил плохо – слишком был занят собственными ощущениями – и пришел в себя, когда снова почуял под ногами твердую землю. Это опять оказался военный аэродром, где его уже ждала черная иномарка с тонированными стеклами.
Ехали через лес и не очень долго – минут через сорок машина вкатилась в мощные бронированные ворота. За воротами обнаружился прелестный особняк на ухоженной территории, а в особняке… Его провели в чисто убранную комнату с немногочисленной, но изящной обстановкой, среди которой наметанный взгляд корреспондента сразу выделил накрытый на двоих стол. Тут сзади послышались твердые шаги, Миша обернулся, дверь распахнулась, и он увидел…
– Ну, здравствуй, Михаил Александрович! – звучно сказал Президент и протянул свою большую крепкую руку.
– З-здравствуйте, – сумел промямлить Михаил, который от волнения забыл имя-отчество главы государства, но руку Президенту пожал и даже успел подумать, что жалко нет Зайца – сделать исторический кадр.
– Ты уж меня, Михаил Александрович, извини за столь… э-э… неожиданное наше знакомство. Поверь, это в твоих же интересах. Ну, и в интересах России, разумеется.
– Я ничего не понимаю, господин Президент, – корреспондент, наконец, справился с волнением и твердо посмотрел в глаза главному человеку страны.
– Брось, брось, – усмехнулся Президент. – Не понимает он… Давай-ка лучше подкрепимся для начала. Не знаю, как ты, а я проголодался.
Ледяная водочка под черную и красную икру, маринованные – один в один – грибочки, селедочку с лучком и тающий во рту сервелат; изумительная солянка и свежежаренный дальневосточный хариус с молодой картошкой…
– Миша, – проникновенно начал Президент, когда перешли к кофе с хорошим армянским коньяком, – ничего, если я буду тебя звать по имени? У меня ведь сын твоих лет.
– Да ради бога, господин Президент! Кстати, у вас тут курить можно?
– Кури, – милостиво разрешил Президент. – И брось ты своего «господина Президента»! Заладил. Зови меня просто по имени-отчеству.
– Не могу, господин Президент.
– Почему?
– Не знаю. Язык как-то не поворачивается.
На Михаила вдруг нахлынула волна бесшабашности, свойственная русскому человеку в те минуты, когда терять уже нечего.
– А ты штучка… – протянул президент и налил Мише и себе коньяка. – Ну ладно. Так что там происходит с твоей работой?
– С моей работой? Ничего. Работаем.
– Я имею в виду твои статьи.
– А что статьи? Пишу. Я, видите ли, журналист…
– Штукарь ты, а не журналист! – грохнул по столу кулаком господин Президент.
Пустая бутылка из-под водки свалилась со стола на пол, но не разбилась – помешал мягкий ковер. В дверь испуганно сунулось мужественное лицо телохранителя.
– Пшел вон! – рявкнул глава государства.
Лицо поспешно исчезло.
– Я