кабину, – попытался осторожно возразить Патрик, но получил в ответ яростный взгляд и новый рык.
– Брось мне врать! Кто приказал тебе изуродовать кабину лифта?
– Павел Васильевич, а вам не кажется, что нужно вызвать его родителей? Он же сопляк, что с него взять? Мозгов своих нет, вот он и… – робко попытался вступиться за Патрика курсант.
– А ты что, ему в адвокаты нанялся? – обратил свой гнев на стажера Лешаков. – Ты чего за него заступаешься? Да у меня из-за этих долбаных художников, которые своими погаными картинками все улицы засрали…
– Это не поганые картинки! – вскочив с табуретки, возмутился Патрик, внезапно обретя смелость.
– Нет, ты посмотри: совсем молокососы оборзели?! Я сказал поганые, значит поганые! Ты как в «малевичи» записался?
– Я не понимаю, о чем вы? – опустившись обратно на табурет, ушел в полную несознанку Патрик.
Курсант бросил на него восхищенный взгляд: совсем малец, а психологический прессинг сержанта вроде бы даже не замечает.
– Ладненько. Я вызываю твоих родителей! И завожу уголовное дело по фактам: умышленное причинение ущерба государственной собственности, совершение умышленных хулиганских деяний. Твои предкам это влетит в кругленькую сумму! – пообещал сержант. – Леха, будь другом, отведи этого малолетнего уголовника к экспертам, пусть они откатают его по всем параметрам и занесут в уголовную базу.
Затем Павел Васильевич Лешаков обратил свой взгляд к мальчишке и изрек сакраментальную фразу, которую Патрику суждено было запомнить на всю жизнь.
– Тот, кто однажды вступил на скользкую дорожку, обязательно на нее вернется и как следует наследит.
Курсант поднялся исполнить приказание сержанта. Он приблизился к Патрику, хлопнул его по плечу и предложил:
– Пошли, что ли?
Когда они оказались за дверью, парень улыбнулся Патрику и попытался успокоить.
– Ты не бойся, это тебя господин сержант просто пугает. Не так все страшно. Он у нас вообще грозный. Сейчас мы пальчики откатаем, снимок сетчатки сделаем, слепок зубов и анализ крови, а также … о черт! – курсант хлопнул себя по лбу. – Подожди, я сейчас вернусь: сержант забыл постановление выписать о направлении в экспертную лабораторию. Посиди пока здесь. Это минутное дело.
Курсант усадил мальчишку в кокон-кресло, но застегивать арестантские ремни не стал, а бегом отправился назад в восемнадцатую комнату.
Патрик чувствовал, что поступает глупо, но его разум спасовал перед страшными фразами «уголовное дело», «откатаем пальчики», «кругленькая сумма», хотя главный ужас заключался в анализе крови, что заставляло его дрожать, вспоминая, как игла протыкает вену и как столбик крови медленно вползает в стеклянную капсулу.
Насилу удержав себя в сознании, Патрик поднялся из кресла-кокона и, оглянувшись по сторонам, точно вор, только что укравший палку копченой колбасы с прилавка нерадивого продавца, медленно, бочком-бочком двинулся в сторону выхода.
Он почти достиг цели, когда дверь восемнадцатого кабинета расп�