ребятам что-то зачитывал, а я незаметно на запись нажала. Микрофона ведь не надо, как в старом. Сейчас будет.
Резкий голос стал звучать монотонно и торжественно.
Голос в записи. Но Мысль горда, и Человек ей дорог, – она вступает в злую битву с Ложью, и поле битвы – сердце человека. Но если Человек отравлен ядом Лжи, неизлечимо и грустно верит, что на земле нет счастья выше полноты желудка, нет наслаждений выше сытости, покоя и мелких жизненных удобств, тогда в плену ликующих чувств печально опускает крылья Мысль и дремлет, оставляя Человека во власти его сердца.
И вдруг на эту запись, с заездом, накладывается другая: отчаянная, ритмизованная современная мелодия. Валентина выключает магнитофон.
Косовец. Спасибо, Валя. Как живой! Он часто говорил, что без Алевтины Семеновны не смог сдружить детей. На самом деле он любил вас, но только не показывал, не умел.
Степан. Не умел? Сначала наткал, а потом по стране гонял, вот мать и надорвалась: с четырьмя детьми оставил. Если любил, то на особый манер: как будто не сам он, и гнездо не его, а отстрельщика. Вон, Костя, первый от этой любви сбежал.
Константин. Подожди, ты за меня не выступай.
Валентина. «Наткал» – так его с одного места на другое бросали… Такие юристы всюду нужны были… Время-то какое было. Строили, строили, как бурлаки, а затем все перестроили… Горбачев, Ельцин… Всё разлетелось… Какие люди с горы покатились. А он удержался – десять лет прокурором был. Степан, ну уж от тебя я этого не ожидала.
Степан. Потому что привыкли, что я у вас вроде юродивого: либо молчу, либо как пузырь лопаюсь.
Ирина. Это она сейчас запела на новый мотив, а когда дед вас с Иваном по чердакам гонял, зад-то у нас грела. Тогда всего ожидала!
Валентина. И правильно гонял! Не положено. Не женаты были.
Ирина. Вашему Кольке уже полтора года было, а тебе – «не положено». Как же вы сделали его с Иваном – через не положено? Радуйся, что Иван с совестью оказался – женился на тебе.
Степан. Молчи! Не в бумажке дело! У них настоящее…
Ирина. Ну конечно, настоящее. А тебя что, в наморднике в загс привели?
Константин (резко встает). Как не стыдно! Простите, Анна Николаевна! Я хочу сказать вот о чем…
Звонок телефона.
Все. Виктор… Наверное, Виктор… Трубку берите…
Валентина. Слушаю! Ага, добрый вечер, Сергей Иванович. Спасибо. Передам всем. Ничего-ничего! Я понимаю, у вас такая работа… Сейчас позову. (Ирине.) Твой… шеф! (Передает трубку.)
Ирина (официально, но с подтекстом). Добрый вечер, Сергей Иванович. Вы у нас такой, кого хотите из-под земли достанете. Что такое? Как заболела? Нет-нет, конечно… Но все-таки, может быть, завтра, Сергей Иванович? Я могла бы пораньше! Ох, Сергей Иванович… ну, какой же вы настойчивый… Да у нас тут… сороковины… Да что вы все про деньги, это же работа у нас такая. Нет, «мерседес» сюда. Я дежурному сама позвоню, но попозже. (Кладет трубку.)
Передает соболезнования. Доклад надо срочно сделать. Морозова… (Степану.) Ты знаешь…