с Джулией. Оно, конечно, было не в пользу докторши. Преимущество дочки Мэнсона заключалось не только в молодости и свежести. Ее миниатюрная точеная фигура, молочная белизна кожи и длинные, доходившие почти до пояса, волосы, девичья жизнерадостность резко контрастировали плоской, смуглой и остриженной коротко, циничной врачихи. Зато она не задаёт лишних вопросов и не канючит, нашёл себе оправдание Шеннон. Он продолжал наблюдать, как она одевает своё лёгкое платье, заводит часы и берёт сумочку.
– Мне пора на дежурство, – сказала она, наткнувшись на его взгляд. – Извини, что разбудила!
– Сколько уже времени?
– Половина восьмого! Мне на дежурство! – сухо сказала она уже из дверей номера.
– Прощай!
– Прощай!
Совещание во дворце было назначено на половину десятого, поэтому Шеннон решил привести себя в порядок. Когда он зашёл в ванную, он был сильно удивлён: его одежда и бельё были выстираны и аккуратно сложены на столике.
– Интересно, когда это она успела? – пробормотал он и стал одеваться, напевая "Испанский Гарлем". За стандартным завтраком он встретил Лангаротти, вяло ковырявшего яичницу с ветчиной:
– Шеф, похороны Вламинка и Дюпре состоятся завтра после утренней мессы.
– Где?
– К северу от порта есть старое христианское кладбище. Оно расположено прямо на берегу океана. Там в прежние времена хоронили моряков и солдат…
– Отличная компания!
– Курт сказал тоже самое!
– У меня до заседания Госсовета ещё уйма времени. Давай навестим папашу Вилька. Эй, кто там есть? Жорж! Фредди!
К столику подошёл официант, накрывая на завтрак:
– Слушаю Вас, мсье?
– Жорж, ты не видел мсье Борлика?
– Я Фредди, мсье. Он вчера снял номер в отеле и не выходил из него. Позвольте поинтересоваться, что Вам подать. Яичницу?
– Яйца мне надоели. Давай порридж и сосиски. И, пожалуйста, передай мсье Борлику, что мы хотим к нему зайти в номер.
– Сию минуту!
Фредди побежал к стойке, что крикнул на кухню и стал крутить диск телефонного аппарата. Потом что-то стал говорить в трубку.
– Никак не могу отличить Жоржа от Фредди, – посетовал Шеннон, наливая себе жидкий кофе.
– Я тоже часто их путаю,– меланхолично ответил корсиканец, который закончил свой завтрак и занялся любимым делом – заточкой своего ножа.
Через несколько минут Фредди принёс завтрак и сообщил, что мсье Борлик сам спустится, поскольку он в номере не один.
– А он похотлив, папаша Вильк! – произнёс Шеннон игриво.
Лангаротти ответил ему понимающей улыбкой:
– Тут девок пруд пруди. Это у них даже изменой не считается. Так, марш-марш Ты, по-моему, тоже играл в лошадку сегодня ночью…
Шеннон нехотя кивнул и решил сменить тему разговора:
– Надо подумать, как хоронить Санди.
– Ага. Может отдадим его тело родичам Джонни? Пусть их похоронят вместе.
– Поговори с ними об этом.
– Ладно.