а оккупированной территории. Когда приблизилась линия фронта, отец благополучно перешел линию фронта и сразу же попал в штрафной батальон. Погиб в декабре 1943 года.
Через полгода родилась я. Отец успел сообщить в одном единственном письме отцу и матери о возможности появления ребенка и просил своих родителей помочь его вырастить. После войны, по просьбе бабушки и дедушки мама привезла меня в возрасте двух лет на один год к ним на Кавказ, а потом откликнулась на их просьбу, пожалела одинокую старость, и оставила меня им, мой отец был их единственным сыном. У мамы были еще старшие дети, а в то время Украина страдала от сильного голода, и она боялась, что не сохранит меня.
Я благодарна светлой памяти моих бабушки и дедушки за то, что они воспитали меня в уважении и любви к моей матери, которая пошла им на встречу и всегда с большим уважением отзывалась о ней.
Ну а дальше школа в городе Минеральные Воды Ставропольского края. Я была активисткой, пионеркой, комсомолкой. Окончив школу, я не могла уехать из нашего маленького городка учиться дальше. К тому времени дедушка и бабушка были глубокими стариками и не могли обходиться без меня. Заочно поступила на исторический факультет Ростовского государственного университета, но была вынуждена прервать учебу на третьем курсе. Сначала смертельно заболела бабушка, умирал дедушка, и я не могла уезжать на сессии.
В 1966 году я вышла замуж, а в следующем году родилась моя первая дочь. Позднее я закончила Роковские курсы медсестер и с 1971 года работала массажистом в районной больнице.
В 2002 году в связи с неспокойной обстановкой на Северном Кавказе, в след за младшим сыном, мы с мужем переехали в Ленинградскую область, где я и живу по сегодняшний день. У меня трое детей, четверо внуков и трое правнуков.
Рассказы, представленные в данном сборнике, объединенные под общим названием «Женщина и война». Это реальные истории моих знакомых и близких людей, они отражают быт юга России, время, в котором я жила, и посвящены женщинам, в судьбы которых вмешалась война, женщинам ХХ века.
Фото обложки: Алиса Гулканян.
Женщина и война
Вокзал маленького городка. Городок маленький, а здание вокзала большое. Узловая станция.
Тёмный, узкий, продуваемый зимним сквозняком переходной тоннель. Маленькая фигурка женщины-горянки с красивым, очень дорогим аккордеоном. И музыка…
На улице гололёд, стылый ветер, военные составы на Чечню. А в тёмном, мрачном тоннеле звучит Штраус, Моцарт, Чайковский. Кажется, что звуки, выбегающие из-под тонких, изящных пальцев заполняют все уголки, отталкиваются от грязных, запыленных стен и сверкающими каплями падают в души проходящих мимо уставших и угрюмых людей.
Маленькая женщина сидит на двух наполненных чем-то мягким крапивянных мешках, сложенных друг на друга. На глазах у нее тёмные очки, то ли чтобы скрыть слёзы отчаяния, а скорей всего стыд и боль, что она, преподаватель музыки, с отличием окончившая консерваторию, играет за подаяние, чтобы накормить детей.
Играет аккордеон…
И слышат люди до боли знакомую и давно забытую «я люблю тебя жизнь, что само по себе и не ново»… И трепет охватывает идущего мимо, приободривается походка, и взгляд встречает маленькую горянку в тёмных очках и картонный ящичек для подаяний. И почти каждый нащупывает в кармане скудный кошелёк и кидает обесцененные сотни, а кто и пятисотку. И у каждого в душе жалость к детям, которые жмутся рядом, и благодарность за музыку.
Идёт поток людей. Кто-то спешит с работы, кто-то на поезд, а кто-то с поезда. У каждого своя судьба, у каждого свои заботы и все объединены горем, войной внутри своей страны. Война рядом. В трёх часах езды.
А аккордеон уже поёт про Волгу, которая течёт издалека, про смуглянку, которая собирает виноград, уносит в вальсе на берега Амура и напоминает про дунайскую волну.
Холодно. Темно. Уныло. Поздно.
Поток людей иссяк. В тоннель спустились милиционеры, омоновцы – охранять, чтобы ночью его не взорвали. Устало пискнул аккордеон, отрешённо замерла женщина.
– Мама, я замерз.
– Сейчас, Джохар, сейчас, мой маленький.
Она сняла очки, в нерешительности замерла перед ящичком. Первое подаяние! Складывать деньги не было никаких сил, она их просто пересыпала в сумку. Уложила в чехол аккордеон, взяла его в руку, сумку на плечо, лёгкие мешки отдала детям. И они пошли наверх.
Перрон продувал холодный ветер. Темно, только в одном месте горел фонарь, и оттуда неслось призывное: «Пирожки! Горячие пирожки! Горячие домашние пирожки!»
– Мама, я кушать хочу!
– Сейчас, сынок, сейчас мы все покушаем.
Дочь молча шла рядом.
Пирожки действительно были горячие, вкусно пахли, хотелось есть.
– Что же вы тут на ветру расположились? Пройдемте в вокзал.
Это был милиционер.
Они взяли свои немудреные пожитки. Милиционер протянул руку, чтобы взять тяжёлый аккордеон, но она сделала