помощью Клайва женщины подняли Долтона и помогли ему сесть.
Стоя на коленях рядом с отцом, в пыльной футболке и поношенных штанах, с волосами, собранными в пучок, Эва-Мари все равно была похожа на принцессу. Неожиданно она подняла глаза и посмотрела на Мейсона.
– Вы не могли бы оставить нас на какое-то время? Пожалуйста, – сказала она тихо, не сомневаясь, что он сделает так, как она просит.
Он никогда не был в состоянии сопротивляться ее темно-синим глазам, полным невысказанных слов.
Мейсон вернулся в холл и не мог отделаться от впечатления, что брат оказался прав. Не так он это представлял… Совсем не так.
Не было никаких сомнений в том, как он относится к ней после всех этих лет. Впрочем, ее должно утешить, что он не совсем забыл ее.
У Эвы-Мари было ощущение, что Мейсон доставит ей немало хлопот в самое ближайшее время. Однако конфликтовать с ним она не желала, а потому постаралась наладить… дипломатические отношения.
– Поздравляю, Мейсон, – произнесла она, неспешно подходя ближе и стараясь не обращать внимания на его ставшие такими широкими плечи.
Он отвлекся от осмотра столовой и повернулся к ней лицом, высокомерно приподняв бровь:
– С чем?
– Очевидно, в твоей жизни все хорошо, если ты в состоянии себе позволить…
– Не позволять помыкать собой людям просто потому, что у них больше денег?
Она замерла. Его слова все прояснили – вот как Мейсон воспринимал свою юность и их расставание.
Он дал ей понять еще кое-что: он собирался получить удовольствие от данной ситуации.
– Итак, что я могу сделать для тебя? – спросила она, хотя и предполагала, что он не собирался облегчить ее участь.
– Я говорил, что хотел бы осмотреться. – Он махнул рукой в сторону лестницы. – Показывай дорогу.
Эве-Мари не удалось получить передышку. Она почти физически ощущала его взгляд, когда показывала ему комнаты на втором этаже.
Осматривая дом, Мейсон не смог удержаться от критики:
– Не могу сказать, что мне понравилось то, во что превратился дом. Это какая-то новая версия минимализма?
Эва-Мари не стала возражать, так как в этом она была с ним согласна. Плачевное состояние семейных финансов нарушало ее эмоциональное равновесие каждый день. Однако слышать об этом от постороннего человека было неприятно.
Признаться, что она распродала все, кроме фамильных драгоценностей ее матери, чтобы продержаться на плаву? Его это лишь позабавит, даст еще один повод для насмешек. Эва-Мари не стала развивать эту тему, вместо этого она рассказала об узоре паркетного пола, привезенной издалека кафельной плитке и прочих элементах декора, на которые отец не жалел денег. Осознавать, что совсем скоро им придется покинуть родные стены, было горько, но, рассказывая об убранстве, она все еще чувствовала себя хозяйкой дома.
– Ты заключил очень хорошую сделку, – сказала она, пытаясь не давать воли эмоциям.
– Великолепную сделку, – признал он.
Они стояли в верхней