отпихивал их. Почувствовал, как кто-то держит его сзади. Оказывается, Сува и остальные зашли ему за спину и помогали сдерживать натиск. Акикаву тоже подталкивали сзади. Так они боролись, но не могли сдвинуть друг друга с места.
– Прекратите!
– Прочь с дороги!
Акикава оскалился и замахнулся, метя локтем в шею Миками. Миками собирался отразить удар, но промахнулся; его пальцы схватили кусок бумаги. Послышался треск… В руках у него оказался обрывок листа.
Вторая половина осталась у Акикавы.
Вторая половина письменного протеста…
В комнате воцарилась тишина. Миками почувствовал, что больше никто не подпирает его спину. Акикаву тоже отпустили.
Он посмотрел на Акикаву, словно говоря: «Я не нарочно». Слова были излишни. Теперь решение за Акикавой… За ним и еще за двадцатью с лишним репортерами.
За спиной у Миками кто-то тихо произнес:
– Мы ничего не могли поделать… Так получилось.
Миками узнал Исии.
Акикава как завороженный смотрел на кусок листа в своей руке. Потом медленно поднял взгляд на Миками. Не спеша смял обрывок и бросил на ковер. Потом возвысил голос, в котором звучала угроза:
– Начиная с сегодняшнего дня пресс-клуб отказывается от всякого сотрудничества с полицейским управлением префектуры! Предлагаю бойкотировать предстоящий визит генерального комиссара.
Глава 20
Новости шли по телевизору без звука, знаменуя собой конец еще одного дня. Миками лежал дома, в гостиной, и рассеянно смотрел на экран. Они с Минако почти не разговаривали.
Полный провал… Унижение. Жажда мести. Раскаяние… Не в силах до конца разобраться в своих чувствах, Миками пришел в растерянность.
Слова Акикавы стали спусковым крючком. Сначала в приемной воцарился полный хаос. Затем представители прессы договорились снова устроить срочное совещание, на котором официально решили бойкотировать визит комиссара.
Акама выместил всю свою злость на Миками; таким Миками его еще не видел. Исии упал в обморок от страха и лежал, распростершись, на полу.
– Кем вы себя вообразили?! – орал Акама. – Как нам не повезло! Какой у нас слабый директор по связям с прессой!
Впрочем, освобождать Миками от занимаемой должности он не спешил. В конце концов, благодаря поступку Миками репортерам так и не удалось подать протест начальнику управления! Акама решил, что Миками порвал протест нарочно, пусть и в спешке, действуя импульсивно. То, что мятежным журналистам казалось полным варварством, Акама считал удачным ходом. Отчасти последний поступок уравновешивал в его глазах длинный список прегрешений Миками.
Миками все равно казалось, что уже поздно. Он имел в виду не только письменный протест пресс-клуба. Почему Цудзиюти так и не вышел тогда из своего кабинета? Ведь их разделяла всего лишь дверь. Он, должно быть, слышал шум. Вряд ли Цудзиюти испугался и залез под стол от страха… Скорее он просто делал вид, будто ничего не слышит. То, что происходит за дверьми его кабинета, его не касается. Он предпочитал сохранять невозмутимость.