одновременно пройти два человека. Из темной расщелины не доносилось ни звука, только повеяло запахом разложения и гнилых фруктов, который мне, к сожалению, стал уже хорошо знаком. То, что было за мраморной дверью, было черным и глухим, как могила, и пахло смертью.
– Отлично! – радостно воскликнул Кернс. – Может, нам кинуть монетку, кто пойдет первым?
Малакки выдернул лампу у меня из рук.
– Я пойду, – заявил он хмуро. – Это моя работа; я заслужил ее.
Кернс выдернул лампу из рук Малакки:
– Это моя работа; мне за нее платят.
Уортроп выдернул лампу из рук Кернса:
– А я – наследник.
Он посмотрел на Моргана, тот понял его взгляд по-своему:
– Я присмотрю за Уиллом Генри.
Прежде чем Малакки или Кернс опомнились, Уортроп нырнул в проем. Свет лампы стал меркнуть и вот совсем пропал. Несколько невыносимо долгих минут мы ждали, не говоря ни слова, напрягая слух в надежде услышать хоть какой-нибудь звук из непроницаемой тьмы за потайной дверью. Наконец, мы вновь увидели свет лампы и прямую тень Доктора, а потом и его самого. Я никогда еще не видел его таким изнуренным.
– Ну что, Уортроп, что вы там нашли? – нетерпеливо спросил Морган.
– Лестницу, – тихо ответил Доктор. – Узкую лестницу, спускающуюся вертикально вниз. Она упирается в дверь. – Он обернулся к Кернсу: – Ты был прав, Джек.
– А разве я хоть раз ошибался, Пеллинор?
Доктор не ответил.
– Эта дверь заперта.
– Хороший знак, – сказал Кернс, – но при плохих обстоятельствах. Сомневаюсь, что отец завещал тебе ключ от нее.
– Отец завещал мне много чего, – мрачно ответил Уортроп.
Кернс приказал принести в усыпальницу свой чемодан и быстро разложил предметы для охоты: дополнительную амуницию для винтовок; шесть оставшихся гранат; сумку с мешочками какого-то порошка – примерно две дюжины (по форме и размеру они напоминали чайные пакетики); туго свернутый моток толстой веревки; связку длинных трубок с короткими толстыми наконечниками, выступающими с одной стороны.
– Что это, Кори? – спросил Морган, указывая на связку. – Динамит?
– Динамит! – воскликнул Кернс и хлопнул себя по лбу. – Вот о чем мне надо было подумать!
Он вытащил из чемодана три сумки из мешковины и упаковал в каждую по две гранаты, пули и горсть пакетиков с порошком. Потом похлопал себя по пустым ножнам на икре и потребовал свой нож.
– Он у меня, – сказал я и протянул ему нож.
– Как это он все время оказывается у тебя, Уилл Генри? – спросил он игриво.
Он перерезал ножом веревку, стягивающую трубки, и положил по одной в каждую сумку.
– Это осветительные ракеты долгого горения, констебль, – сообщил он Моргану. – Яркий свет для темного дела.
Он перекинул одну сумку через плечо, другую протянул Доктору. Третья сумка качнулась в направлении констебля.
– Бобби, ты с нами? – спросил он. – Или предоставишь эту привилегию одному из своих храбрых волонтеров?
Малакки