на юге нашей области.
А с течением времени уже мало кто помнил о событиях, разразившихся в тот год, разве что – непосредственные участники.
По слухам, Одноглазого в хибарке не нашли. Кроме меня там никого не было. И еще говорили, что вместе с Одноглазым исчез и молодой оперативник, который, нарушив приказ, первым ворвался в жилище Одноглазого.
Вот такие ходили слухи.
А потом я закончил школу, уехал учиться на материк, потом – армия.
Ко времени моего возвращения в родной городок огромная империя под названием Советский союз доживала последние дни, кругом царил бардак и растерянность.
Люди были заняты выживанием, и им было не до странных случаев, произошедших еще чёр-те когда.
Охрану с территории Одноглазого давно сняли, бетонный куб странного сооружения, построенный на месте, где стояла его хибарка, был без окон и дверей, а сквозь асфальт двора густо проросли все те-же крапива, малина и лопухи – совсем, как тогда. Я однажды из любопытства пришел на это место, походил вдоль забора и даже заглянул внутрь бетонного куба… Ничего… только загаженные углы, куча полуистлевших от времени и сырости папок с какими-то бухгалтерскими бумагами и остатки железных балок, торчащих из стен, срезанных почти под корень охотниками за металлоломом. Было мне тогда лет 20–21, и все, происшедшее в далеком детстве, мне тогда показалось просто выдумкой, чего никогда не было на самом деле.
Костя повторил тот же путь. Единственное – после армии обратно не вернулся, а уехал к родственникам в Калининград. Поначалу мы еще переписывались, но потом настали лихие девяностые, и переписка прекратилась сама собой. Я тоже покинул родной городишко и переехал в поисках лучшей доли в областной центр.
О своем друге детства и Одноглазом я больше ничего не слышал вплоть до февраля этого года.
Глава 6. Продавец сахарной ваты
Выйдя из здания, в котором располагалось издательство, Костя зябко поежился и поднял воротник.
Погода стояла мерзкая. Ветер, налетая порывами, обдавал целыми каскадами ледяных капель, непрерывно льющихся с низкого, серого неба.
Как обычно, зонт забыт дома в тот день, когда он действительно был нужен.
Рукопись опять не приняли. Настроение было отвратительное, и домой идти совсем не хотелось.
Поразмыслив, он решил, что самое время выпить чего-нибудь согревающего, вроде кофе с коньяком, причем можно даже без кофе, и быстрым шагом направился в сторону симпатичной кафешки, располагавшейся за углом.
Там, сидя за столиком, потягивая коньяк, Костя бесцельно смотрел сквозь стеклянную стену кафе, по которой водопадами сбегали потоки воды, и слушал обычный говор вечно спешащего города, состоявший из шороха шин, нетерпеливых клаксонов и трамвайных звонков.
– Жаба!
Сидящая за соседним столиком полная женщина посмотрела на него подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Костя поперхнулся коньяком и смущенно отвел глаза.
«Надо следить