земли – возле моих ног) раздался Костин голос:
– Чо стоишь? Залезай!
Едва ни пукнув от неожиданности, я увидел голову друга, торчащую из приоткрытой дверки угольника.
Для справки тем, кто слабо осведомлён, что это такое: угольник представляет собой невысокую пристройку к стене дома, обычно в виде деревянного короба, вмещающего в себя от полутора до нескольких тонн угля и имеющего две дверцы-лючка. Одна находится снаружи (соответственно для загрузки), а другая расположена внутри помещения (обычно в сенях… или, по-местному, в тамбуре) и служит для набора угля в ведро. Пользовались этим выходом обычно домашние животные и непослушные дети, преимущественно мужского полу.
Оправившись от испуга, окончательно плюнув на состояние (и так уже плачевное) парадного костюма, я полез за другом в шуршащую угольную нору.
Внутри жилища было прохладно. И теперь уже совершенно отчетливо пахло сахарной ватой. Единственный источник света (маленькое грязное оконце, через которое я совсем недавно пытался безуспешно что-нибудь разглядеть) давал освещение достаточное, чтобы увидеть чётко, где мы оказались.
В комнате, кроме стола и панцирной кровати, застеленной серым байковым одеялом, не было ничего. Только обшарпанный зеленый ящик из-под артиллерийских снарядов.
Естественно, в тайной надежде найти что-нибудь стоящее мы первым делом занялись им.
– Не открывается, – сообщил мне Костик.
Я попробовал приоткрыть крышку, она не поддавалась, как будто заколоченная гвоздями.
Железные застежки были открыты, и, тем не менее, мы не могли и совместными усилиями сдвинуть ее ни на миллиметр.
В маленькой кухоньке из инструментов мы нашли только консервный нож и погнутую вилку.
Понятно, этим ящик было вскрыть невозможно.
– Монтировка нужна, – авторитетно заявил Костик, и я не возражал, хотя перспектива отложить дело на неопределенный срок (неизвестно, что ждало меня дома) меня абсолютно не радовала.
Повисло тягостное молчание. Пока я обдумывал варианты возможного возвращения домой, Костик лег на пол возле ящика и принялся его рассматривать в тщетной надежде найти предполагаемую секретную кнопку.
– А я тебе говорю: это бесполезно! Мы вдвоем с Семенычем его с места сдвинуть не могли. А он не чета тебе! Ну сейчас сам все поймёшь!
Громкий и раздраженный голос вывел меня из ступора, на крыльце раздались чьи-то тяжелые шаги, и кто-то завозился с замком.
– Костя… Костя… быстрее… Ты чо – оглох?
Только сейчас я обратил внимание, что мой друг застыл возле ящика, судорожно вцепившись в него руками и приникнув глазом к какой-то невидимой мне щели.
С большим трудом мне удалось оторвать его от ящика и затащить (кажется, еще мало соображающего, что происходит) в угольник.
– Чёрт!! Неужели в отделении оставил!?
– Ну что еще?
– Кажись, ключи не те взял. Ну точно – не те!
– Я поражаюсь, что ты до сих пор помнишь, как тебя зовут, с твоей-то дырявой