расскажите, – попросила Анастасия Ивановна, почувствовав вдруг, как забилось у нее сердце при этом сообщении.
Тут только Доброноки поднял глаза от тарелки и увидел обращенные к нему глаза всех присутствующих. За исключением хозяйки, он сразу уловил в них неодобрительные нотки, особенно неприветливые и осуждающие в глазах директора департамента. Осознав, что сказал невпопад, он сделал робкую попытку выкрутиться из неудобного положения.
– Да рассказать-то можно было бы… Только ведь я мало что знаю. Мое дело, господа, канцелярия, бумаги… так только, слышал мимоходом.
– А что именно слышали? Любезный Дмитрий Стефанович! Может, про мужа что? Так вы уж без утайки!
– Да что вы, уважаемая Анастасия Ивановна! Я и фамилию-то вашу, не в обиду будет сказано, только сегодня впервые и услышал – вот от их превосходительства. Да и потом и не интересно это вовсе. Дела наши московские к вам касательства никакого не имеют.
– Кабы знать, где он каждый год по «делам» своим пропадает. Так может, и в Москву ездит.
– Могу вас успокоить, уважаемая Анастасия Ивановна, успокоить самым решительным образом, – Доброноки нашел, наконец, как ему показалось, наилучший способ разом исправить дело и перевести разговор на другую тему. – Вы меня совершенно не так поняли. Дело, о котором я вам хотел было… То есть вы хотели… Одним словом – оно уголовное и никоим образом не касается генералов как таковых, то есть в прямом смысле этого слова. Это я в шутку хотел было высказаться. Генералами на нашем профессиональном языке главарей разбойных величают. Главный он в шайке своей, стало быть… – Доброноки принужденно рассмеялся, однако никто его не поддержал, отчего он еще более смутился и произнес несмело:
– Вообще-то, у нас в практике много курьезных случаев…
– Вот и рассказали бы нам, – пришел к нему на помощь Петров, искоса наблюдая за Сырцовой.
– С превеликим удовольствием, – смущенный Доброноки несколько воспрянул после этих слов и распрямился. – Вот буквально на днях проезжает наш обер-полицмейстер, господин Власовский через Устьинский мост и видит такую картину. Едет через мост водовозка. Городовой же, что стоит в начале моста, подходит к ней, с самым серьезным видом затычку из бочки сзади вытаскивает. Мужик, что на бочке сидит, этого не замечает и едет через мост как ни в чем не бывало. Вода сзади льет, а городовой идет рядом и наблюдает. Так до самого конца моста и шел, пока вся вода не вытекла. Тогда он спокойно – затычку на место и возвращается назад с полным сознанием выполненного долга.
– Ха-ха-ха! – расхохотался Петров, откидываясь на спинку стула. – Ай да городовой! Ну а Власовский что же?
– Понятное дело, к нему. Подскочил и прямо с брички – в разнос, а тот остолбенел и только тянет одно: «Виноват, ваше высокородь, пыльно!»
– Ха-ха-ха! – снова залился Петров. – Пыльно! – Вслед за ним засмеялись и остальные.
– Нет, какова бестия, господа!
Анастасия