как вкопанный и побагровел. На мгновение взгляд у него стал ледяным и острым, точно скальпель. Командируемому на миг показалось, что этот взгляд, как и фразу об «открытом разуме», магистр тоже где-то подворовал.
– Чтоб я от вас этого никогда больше не слышал, – понизив голос, зашипел Эвтаназ. – Понимаете? Никогда. На этот вопрос нет ответа. И бойтесь тех, кто скажет вам, Кто Он и Где Он. Бойтесь их, бегите от них, не оглядываясь. Это Творители, это – Мессианы.
И, печатая шаг, пошел вперед. Флёр засеменил следом.
– Что же касается простого Творца, – мрачно пробубнил магистр, – так это тот, кто может сказать: «Пока вы надо мной смеялись и ерничали, я тонул в своей прозе; когда же вы, наконец, захлебнулись от собственной желчи и зависти, я выплыл на поверхность»…
– Всплыл? – уточнил командируемый, которому порядком надоело занудство Эвтаназа.
– Нет, выплыл! – осадил его магистр. – Запомните: если Творитель любой экспромт доводит до состояния экскрементов, то Творец, наоборот, из любых экскрементов может создать экспромт. Так что выплыл, а не всплыл…
– Стало быть, не творить? – издевательски поинтересовался Флёр.
– Почему же, творите, если можете, – не почувствовав иронии, отозвался Эвтаназ. – Только о тварях помните, и в Творителя не превращайтесь…
Вскоре они остановились около нервного кудлатого типа с агрессивным терракотовым лицом, в накрахмаленной сорочке, изумительном дымчатом костюме и начищенных туфлях. Галстук-плотва, грея грудь, клевал тупым носом вырисовывающийся из-под рубашки и завязанный аккуратным кукишем пуп. Указательный палец на правой, «сухой», руке отсутствовал. Шею обхватывал стальной обруч с цепью. Ржавым оружейным стволом выпирала «серебряная» нить. Так называемое лицо покрывали, словно рытвины от ядерных взрывов, оспины. Он нелепо переминался с ноги на ногу и, с благоговением поглядывая на черный чемоданчик, стоящий около стены, пронзительно орал:
– Левой, левой, раз-два; левой, левой, раз-два. На месте… стой… раз-два. Приготовиться к газовой атаке! Внимание, га-зы!… – издал мощнейший хлопок кормовой частью и прогорланил: – Кру-го-о-м, марш… Левой, левой, раз-два…
– Типичный архитип Миротворца – он же Монументал. Как и Творитель, Здание любит всеми фибромами своей гнилой души. Личность харизматичная, и я бы сказал, в некотором смысле – хрестоматийная, – произнес Эвтаназ и закашлялся. Отперхавшись, молвил: – Отличительной чертой Миротворца является то, что он начисто лишен воображения и творческой жилки. Если и бывают малейшие проблески, то он безжалостно вытравливает в себе это интеллигентство, поскольку часто бывает потомком ярко выраженных плебеев. Единственное, что роднит его в некотором смысле с архитипом Творителя, так это желание казаться значительным и незаменимым. На этом их сходство заканчивается, ибо они друг друга, в отличие от прочих